Приют для миллионера (СИ)

Мы на запредельной скорости несемся домой. Крис набирает Мартина и передает мне трубку. В двух словах пересказываю диалог с Прайтом, и Росс материться не стесняясь в выражениях.

Уже на подъезде к дому я замечаю знакомую машину недалеко от въезда на подземную стоянку. Я узнаю синий джип и бесконтрольно машу руками, указывая Крису на автомобиль.

— Это машина Руперта, это машина Руперта, — повторяю я, будто меня никто не слышит.

Водитель проезжает дальше и останавливается четко за нужным нам джипом.

Я вылетаю из салона быстрее, чем Крис успевает коснуться ручки двери. На ватных ногах подлетаю к другому автомобилю и дергаю за ручку, обнаруживая на водительском сидении Руперта. Кровь отливает от лица, когда я замечаю два красных развода на белой футболке в районе груди.

Хочу прикоснуться к нему и тянусь к его щеке, которая обжигает холодом.

Нет! Нет! Нет!

Ноги вдруг подкашиваются, и я сползаю на асфальт. Кричу, но не слышу собственного голоса, хотя знаю, что повторяю его имя раз за разом.

Передо мной мелькает лицо Мартина, чьи-то крепкие руки, а затем губы Элиота, которые мне что-то шепчут, но вокруг меня звенящая тишина и я проваливаюсь в пустоту.

Глава 22

Все обернулось против нас и зашло слишком далеко.

Нас дезориентировали убийством Руперта, превратив в беспомощных котят. Но это длилось не долго. Ненависть берет свое, бьет по щекам, приводит в чувства и затягивает в греховный омут.

Именно тогда все полетело к чертям.

Из рассказа домработницы мы поняли, что Руперт пришел в себя слишком рано для человека под действием снотворного. Он собрался в Управление, решив зря не терять времени, и, договорившись с охраной, спустился в персональном лифте на подземную парковку. Со стоянки он выехал один, что зафиксировали камеры видеонаблюдения. Его ждали на улице, в том самом месте, куда камеры уже не дотягиваются.

В тот вечер Росс хорошенько отделал дежуривших бойцов своей охраны, сбив костяшки на руках. Мужчины уползали из гостиной на четвереньках, залив кровью мраморные полы. Кряхтели, извинялись и ползли прочь, размазывая бордовые пятна по плитке.

Досталось и Элиоту, который оттаскивал Мартина от еле дышащих охранников. Они сцепились не на шутку. Два здоровых, физически развитых мужика от души молотили друг другу рожи.

Я видела это сквозь пелену слез и безразличия, что накатили, когда я пришла в себя после обморока.

Меня жутко тошнило и голова была готова расколоться пополам.

Помню на своих озябших плечах жесткие руки Мартина, который пытался привести меня в чувства. Но я не подавала никаких признаков присутствия в собственном теле. Не могла. И не хотела.

Росс притащил мистера Льюиса, заставив его дежурить возле меня и днем, и ночью. Старик что-то колол, я засыпала, но организм слишком быстро отторгал введенные препараты, и я снова часами таращилась в потолок опухшими от слез глазами.

Несколько раз Мартин разговаривал со мной, читая свой длинный монолог об историях из их совместного с Рупертом детства. Так он зализывал свои раны. Несколько раз срывался на крик, сотрясая меня в своих руках. А я молчала, хлопала глазами и молчала. Хотя даже и не хлопала, смотрела в одну точку, стараясь смириться где-то внутри себя.

Я тонула каждый раз, когда перед глазами вставал образ Руперта, давилась слезами и скулила, как раненый зверь. Слишком больно, настолько, что невозможно заставить себя принять случившееся.

Так прошла первая монотонная неделя. Очень долгая и очень жестокая.

В один из вечеров Росс пришел и, привычно опустившись на диван возле меня, зарыдал, уткнувшись лицом в мой живот. Тихо, почти неслышно, но меня это вывело из депрессивной комы.

Я скользнула рукой по его волосам, и он тут же поднял голову, взглянув на меня пустыми холодными глазами. Он устал, эта неделя вымотала его и оставила без сил. А я поняла, что бросила его одного, лишив своей поддержки. Закрылась в себе, потому что так было легче именно мне.

Росс потянулся к моему лицу, прильнув теплой ладонью к щеке:

— Ты снова со мной.

— Я с тобой.

Вторая неделя прошла не на много лучше предыдущей. Мой маршрут был до абсурда прост: спальня, душ, кухня, спальня. Это тоже можно было счесть маленькой неизбежной победой. Иногда я устраивалась возле окна, с высока смотря на вымерший для меня город.

Пару раз я скидывала сообщение сестре и Тэве с максимально позитивным содержанием, но звонки не принимала.

Возле приюта всегда дежурила парочка бойцов по приказу Росса, а его квартира превратилась в охраняемый стратегический объект с бесчисленным количеством новых охранников. Но няньки у меня были все те же. Крис и Элиот по очереди оставались со мной в квартире. Их я видела чаще, чем своего мужчину.

Никто не заговаривал про Руперта, это была запретная тема, каждый переживал это молча. Но я понимала, что Мартин что-то готовит. Он всегда приходил за полночь, иногда не приходил вообще. Стал сухим и черствым, пряча свои эмоции под толстым панцирем.