Приют для списанных пилотов

— Тильки то была проверка на вшивость, — еще раз сплюнув на землю, ответил Микола. — Еще побачим.

— Посмотрим, сказал слепой, — отрезал Сергей и отошел в сторону.

На душе было гадко, точно не Миколу, а его самого взяли в плен.

«Эх, братья-славяне! Что же с нами сделали! — думал Сергей, усаживаясь в машину. — Разделили, обокрали, а мы рады друг дружку за холку таскать. Двое Микол лежат в сараевской земле, а этот поехал пытать счастья на другую сторону — к хорватам. И в Чечне та же картина».

Милан Мартич, бывший офицер саоброчайной милиции, оказался по-сербским меркам человеком невысокого роста. Был он в черном протокольном костюме. На макушке волосы повытерлись, и Мартич тщательно ее зачесывал. Но энергии у него было хоть отбавляй. Рукопожатие было крепким, говорил резко, не подбирая выражений. Ругал хорватов, Горбачева, Ельцина.

— Не нашлось в России Гаврилы Принципа, — усмехнувшись, сказал он, прощаясь и целуя руку Милице, и добавил ей что-то по-сербски.

Уже в машине она призналась, что Милан Мартич похвалил ее платье.

— Наверное, за то, что голубого цвета нет в светофоре, — улыбнувшись, прокомментировала она. — И он, не зная как реагировать — вы видели, — был весьма любезен. А я, честно говоря, его побаивалась. Он, как и ваш Руцкой, любит размахивать саблей.

Сергей вспомнил характеристику, которую дал Мартичу сараевский профессор. Все сходилось — один к одному. Вояка и герой. С такими просто в окопе — не подведут.

«Такому надо действовать, а не ждать, когда придут и ударят, — думал он. — А он находится в том положении, когда приходится сидеть и ждать. Хорошо, когда карты в твоих руках. А здесь израсходовано все, и помощи ждать неоткуда. По сути, Мартич, а с ним и вся Сербская Краина — разменная монета в большой игре».

Записываясь на телевидении, Сергей чувствовал: настроение у здешних сербов неважное. Но внешне они не выдавали своего волнения, были разговорчивы, шутили, а вечером пригласили гостей в клуб. Народу собралось много — полный зал. Здесь сидели люди, которых не сломили беды и потери, обрушившиеся на Сербскую Краину. Да, они до самой последней минуты надеялись на чудо и вместе с тем отчетливо понимали, что брошены и помощи ждать неоткуда. Они пришли просто послушать редкого здесь русского гостя, который все же нашел время приехать и поговорить с ними. Год назад приезжал Жириновский, обещал горы, даже от Книна до Владивостока единую державу. Где он теперь? Где его лептоновое или еще черт знает какое оружие? У краинских сербов почти не осталось ни патронов, ни снарядов. Нет того современного оружия, которым Запад вооружил хорватскую армию. Раньше сербы говорили: на небе есть Бог, а на земле — русский царь. Теперь оставалось надеяться только на Всевышнего. И на самих себя.

От сидящих в зале шло тепло, и лица их были хоть и печальны, но спокойны и чем-то напоминали Сергею лики святых, которых он видел в сербских церквах.

После встречи хозяева предложили посмотреть церковь Кырку, которая находилась неподалеку от Книна. В ограде церкви гуляли длиннохвостые павлины. Время от времени они издавали низкие, чем-то напоминающие крики журавлей звуки.

— Мне почему-то кажется, они хотят о чем-то предупредить нас, — оглянувшись на птиц, сказала Милица. — Жаль, что мы не понимаем птичьего языка. Буддисты говорят, наши души после смерти переселяются. Может быть, в одной из них живет душа сестры царя Душана, которая основала эту церковь?..

Белокаменные крепостные стены окружали церковь. Измерив взглядом их высоту, Сергей подумал, что они беспомощны против современного оружия. Посреди двора лежал огромный поросший зеленым мхом белый камень, по которому, словно слезы, сбегала прозрачная холодная вода. Сверху, с горы, церковь напоминала огромный с красными бортами парусник, который вот уже несколько веков плывет по Долмации среди бурь, слез и надежд сербского народа.

Вечером их пригласили в ресторан, который находился на горе в книнской крепости. Она была выложена из плотно подогнанных белых тесаных камней и внутри оказалась небольшой по размеру.

Ужин стал как бы продолжением дневного разговора. Главным оратором за столом вновь был Зоран.

— Книн — самый западный форпост православия, — обращаясь к слушателям, громко, точно с трибуны, говорил он. — Посмотрите, кругом враждебные, жаждущие крови соседи. Караджич надеется на противоречия Германии и Америки. Они существуют, но эти страны едины в том, чтобы поставить сербов на колени. Для немцев это реванш за поражение в прошлой войне. Америка ведет здесь многоходовую комбинацию, где переплелось многое: ближневосточная нефть, влияние в мусульманском мире и вытеснение России с Балкан. Они, как всегда, действуют чужими руками. Хорваты жаждут реванша за Вуковар. Их все время подогревают. Но когда все закончится, они поймут, что никому они не нужны. О них начнут вытирать ноги. Боснийцы нужны Западу как пушечное мясо.