Приют для списанных пилотов

— Ничего, найдем. Ребята носятся с проектом воссоздания и постройки легендарного АНТ-25, на котором Чкалов и Громов летали через Северный полюс. Опыт уже есть. Слава Цветков, еще в советское время, по старым чертежам построил по заказу «Мосфильма» точную копию «Ильи Муромца». Представляете, как это было непросто сделать. Кагэбэшники делали все, чтоб разогнать самодельщиков. Но ребята вопреки всему довели дело до конца. На ней они с космонавтом Игорем Волком даже подлеты делали. Когда на международной конференции по аэронавтике в Париже внуки Сикорского узнали, что в Союзе строят копию «Ильи Муромца», то пообещали два миллиона долларов на тот проект. Но наши гордо отказались. Когда киношники увидели «Илью Муромца» в натуре, они обалдели. Сейчас его забрали в музей, в Монино. А началось все с американского Чкаловского комитета. Они прислали факс с предложением построить для них АНТ-25. И подтвердили готовность выделить два с половиной миллиона долларов. На том факсе была подпись самого вице-президента Соединенных Штатов Альберта Гора. Ребята пораскинули мозгами: ну хорошо, закажем мы самолет и передадим американцам. Россия с того, как всегда, ничего не получит. Тогда они разработали собственный проект «Престиж России». В нем уже предполагается воссоздание двух самолетов. На Саратовском заводе нашли те самые двигатели, на которых Чкалов с Громовым летали в Америку через полюс. Нашлись и конструкторы, они готовы по сохранившимся чертежам сделать пару точных копий АНТ-25. Ребята планируют перевезти самолеты в Анадырь. Там собрать и перелететь в Ванкувер. И участвовать в авиационных шоу на территории Соединенных Штатов, а после у нас в Жуковском. Один самолет передать американцам. Сегодня мы ищем спонсоров с нашей стороны, написали письма в Государственную думу Селезневу. Он поддержал проект. Строев тоже — за. Сейчас мы все документы решили передать в правительство Илье Клебанову. Он курирует авиационную промышленность. Моя задача снять фильм об этом перелете. Думаю, он окупит все расходы. Но для начала, для рекламы, мы решили привезти американцам фильм о полетах по ленд-лизу.

— О-о-о! Да у вас серьезные намерения! И люди за вас хлопочут солидные.

— А вы думали, что я головой только по мячу могу попадать, — рассмеялась Ольга. — Мы разыскиваем старые американские самолеты, которые во время войны перегоняли на фронт и которые по пути потерпели аварию. Говорят, некоторые из них до сих пор лежат в сибирской тайге. Американцы готовы заплатить большие деньги, чтобы они были у них в музеях.

Наконец-то за последние годы Порогов вновь как бы вернулся в свою родную стихию, когда он мог говорить и вспоминать события, фамилии, факты, как свои собственные победы и достижения, потому что и сам в какой-то мере был причастен к небу и к полетам на Севере. И самое главное: Ольга с удовольствием поддерживала этот разговор.

— Вот что, давайте зайдем ко мне, — предложил Николай, когда они подъехали к его дому. — Я вам покажу фотографии тех самых летчиков, которые перегоняли самолеты из Аляски по ленд-лизу. Это займет немного времени. А то, как правило, на улицах Москвы разлук не видят встречи. Разлук не узнают бульвары и мосты…

— Постойте, постойте, ведь это же стихи. Напомните следующую строчку…

— Что-то вроде того, что на Пятницкой свернул я в переулок. Толпу разлук оставил до поры.

— Вспомнила: со всех сторон я слышал ровный шорох. Угрюмый шум забвений и утрат. И было им, как мне, давно за сорок…

— И был я им давным-давно не рад, — улыбнувшись, закончил строчку Николай. — Так что, зайдем и вспомним остальные?

Поколебавшись немного, Ольга согласилась зайти.

Уже в подъезде он стал лихорадочно вспоминать, в каком виде оставил квартиру, не разбросаны ли вещи, не оставил ли на столе немытыми кружки. А то полез наводить порядок в чужом багажнике, а дома черт ногу сломит.

Нет, все было на месте, чисто и прибрано. Ольга, оглядев прихожую и увидев на стене огромную полетную карту, с неподдельным интересом стала ее рассматривать. Карта осталась у Николая от прежних времен, он повесил ее неподалеку от входа, чтоб завесить пустую стену. На ней красными флажками были обозначены города, где ему довелось побывать, а черной тушью нанесены трассы, по которым ему пришлось водить самолеты. Под картой в углу стоял выпиленный им из поваленного в парке дуба стол. Столешницу Николай собрал из трех круглых, плотно подогнанных плит. Глядя на него сверху, не сразу можно было догадаться, что плиты соединены между собой потайными шпонами. Поверхность стола была обработана шлифовальной машиной и напоминала красноватый ребристый лепесток. Этим столом Николай гордился и, честно говоря, когда приглашал Ольгу, ему хотелось показать не только фотографии, но и свою столярную работу. Он читал, что Бунин для настроения засыпал в ящики стола антоновские яблоки. Ему нравилось, что от его стола пахнет деревом и рукам приятно прикасаться и лежать на гладкой и теплой поверхности. Чуть выше над столом висели фотографии из Боснии: Радован Караджич, Ратко Младич, Николай с автоматом.