Приют на свалке

— И я не трону, — еще раз произнес Арташес. — И держись ко мне поближе. Никому не позволю тебя тронуть. Понял? И если помочь надо в учебе — я помогу. Хочешь? — Миховил неуверенно посмотрел на него, слабо кивнул. — Вот и хорошо, — он улыбнулся Бенселу. — Пойдем, в библиотеку?

— Пойдем, — Корбин ответил на улыбку. — Все равно сегодня ничего делать нельзя из-за траура, — уже по дороге, обдумав что-то, промолвил, обращаясь к Арташесу. — Ты какой-то другой стал. И такой ты мне больше нравишься.

Когда Левицкий в очередной раз открыл глаза, за окнами стемнело. Предметы, наконец, перестали вращаться.

"Давно меня так не цепляли. Сколько же времени прошло?"

Повернул голову, встретил тревожный взгляд Клео. Спросил то, что беспокоило сильнее всего:

— Что с Карангело?

— Они погибли, господин майор, — пролепетала она.

Он закрыл глаза, снова напрягся:

— Зверев?

— Уже часов пять в карцере, господин майор. Совершенно невменяем.

— Мне надо встать.

— С ума сошли? — тут же подхватилась Аревик Ашотовна, до этого тихонько сидевшая у двери. — Вам лежать и лежать!

— Клео!

— Да, господин майор?

— У меня в шкафу… В моей комнате… Шприцы… Принеси…

— Я мигом, — она выбежала.

— Господин майор, я вас умоляю! — продолжала кудахтать медсестра. — Я сейчас Ланга позову, — так воспитательницы называли сяньшеня. — И Эрика, — добавила она. — И Кима. Я вообще сейчас всех позову!

Он не ответил — не позволял себе расходовать силы на спор с этой старушкой. Тут вспомнил, что ему понадобятся не только шприцы.

— Дэн… — пошептал он.

— Позвать? — он только закрыл глаза в знак согласия.

Вскоре в комнату, запыхавшись, вошла Клео со шприцами.

— В ногу. Два, — скомандовал он.

— Я не смогу, я… — испугалась она.

— Быстро!

Она закрыла глаза. Марк тоже. Видеть, как дрожат шприцы в ее руках, было невыносимо. Уколола она на удивления мягко. Мурашки побежали от места укола по телу. Через пять минут почувствовал, что может встать. Молодцы, москвичи, не обманули. Осторожно проверив повязку — надо, чтобы кишки по дороге не выпали от усилий. Вроде бы хорошо перевязали. Сел на кровати.

— Господин майор! — старушка уже поручила найти сяньшеня кому-то из рядовых воспитанников и теперь опять переполошилась. Она не знала, что делать.

— Надо увидеть Зверева, — сообщил он, чтобы она, наконец, успокоилась.

— Давайте хоть Клео вам поможет.

— Я сам, — он знал, что лекарство будет действовать еще минут тридцать, успеет все сделать. А при разговоре со Славиком лишние уши ему не нужны. — Помогите одеться.

Они вскочили вдвоем. Потом Клео смутилась и вышла. Левицкий вообще ее не узнавал — куда делась нагловатая девица, которая дважды залезала к нему в постель? "Что-то с ней не то".

Он встал, заправил рубашку, застегнул брюки. Вышел, ничего не сказав Аревик Ашотовне. В коридоре Марк старался не смотреть по сторонам — размеренно шел в карцер. По дороге подошел сяньшень Дэн.

— Бутылку водки. Триста грамм, — не глядя, приказал Марк.

Хорошо, хоть этот старик не задавал лишних вопросов — тут же исчез.

Марк открыл карцер. Зверев сидел у стены и монотонно бился затылком об стену. При виде майора, не удивился, не обрадовался. Кажется, вообще его не заметил. Но майор скомандовал:

— Старший лейтенант Зверев, за мной, — и тот повиновался. Встал и поплелся за Марком. Уже когда дверь захлопнулась, майор сообразил, что даже не глянул на Лифтера — не до того было.

Через минуту вернулся старик Дэн с бутылкой, отдал Марку.

— Пока я… Кормите Лифтера. Раз в день, — еле выговорил Левицкий.

Вместе со Славиком они поднялись на шестой этаж. Левицкий толкнул первую попавшуюся дверь в пустую комнату. На полу слой пыли. Марк кивнул Звереву:

— Заходи, — сунул ему в руку бутылку водки. — Выпей, — сам прислонился к стене, чтобы не упасть. Действие лекарства заканчивалось быстрее, чем он ожидал: либо рана тяжелая, либо подъем на шестой этаж трудно дался. Славик сел на пол, открыл бутылку, глотнул. Глаза полезли на лоб, она закашлялся. Такого ему пить еще не приходилось.

— Что это? — прохрипел он.

— Лекарство. Выпей все. Не бойся.

Славик пил маленькими глотками. Краснел, хрипел, снова пил.

Марк чувствовал, что не сможет дождаться, когда он закончит. Увидев, что осталась половина, он сказал:

— Я на тебя надеюсь. Выпей все и поплачь, никто тебе здесь не помешает.

Марк, держась за стену, пошел в свою комнату. У него хватило сил взять еще два шприца, после чего он осел на кресло.

Лифтеру никто не сообщил, что произошло в приюте, но то, что и старшие лейтенанты — он отличал их по полицейской форме — могут попасть в карцер, его не обрадовало. Правда, вел себя Славик — так его называли другие — как сумасшедший. Но Витька сразу определил — у него горе. В дни после гибели родителей они с сестрой тоже тогда не походили на нормальных.