Приют Одиннадцати

— Отто вышел на связь в шестнадцать ноль пять, через три минуты — вы. Шнайдер с группой как раз был на середине своего периметра. В пять он на связь не вышел, и вы тоже. А через десять минут Отто сообщил, что двое из его группы пропали. Как сквозь землю провалились. Верёвки не были обрезаны или разорваны, иначе можно было бы предположить, что они сорвались. Но там достаточно пологий склон.

— Возможно, трещина.

Хаймс покачал головой.

— Верёвка даже не натянулась, рывка не было, хотя все в связке шли. На снегу была кровь, это Шнайдер мне уже потом рассказал. С вашей группой связи не было, я понял, что вас уже нет в живых. Думал — русские, от них можно всего ожидать. Поэтому приказал стрелять при появлении кого бы то ни было рядом с отелем… Моя вина.

— Я пытался связаться со Штроссом, но он не слышал меня. Только в последний момент…

— Я знаю, лейтенант.

— Тела так и не нашли?

Хаймс сел на табурет рядом с постелью Листа и закрыл лицо ладонями. Молчал какое-то время, затем опустил руки и выпрямился.

— В том-то и дело, что нашли. Примерно час назад, когда буран немного утих… Они сейчас на леднике, в пристройке. Зрелище, скажу я вам, не для слабонервных. Два обглоданных до костей трупа. Настоящие мумии.

— Я не понимаю, капитан. Вы уверены, что это они?

— Ха! Если бы не был уверен, то меня бы не трясло сейчас, как паралитика.

Хаймс встал с табурета и подошёл к окну.

— Всё обмундирование, оружие, передатчики. Всё при них, только в таком состоянии, словно они пролежали там не два часа, а два года как минимум. Одежда выцвела и почти сгнила — просто лохмотья. Металл поржавел…

Фред с трудом верил в то, что рассказал Гроот. Услышать такое, да ещё от гауптмана — материалиста и практика до мозга костей! Наверняка этому есть какое-то простое объяснение.

Командир всё так же мрачно смотрел в окно.

— Тут что-то происходит, лейтенант. Что-то странное и необъяснимое. Дьявол! Как я ненавижу это слово. Всё в этом мире поддаётся простой логике… Всё можно объяснить, всё! Я предчувствовал, что будут сложности, когда узнал о причастности к операции Аненербе, но чтоб такое!

Хаймс несколько раз тяжело вздохнул, пытаясь привести в порядок мысли и чувства, избавиться от волнения.

— Я связался с генералом Ланцем и доложил об инциденте. Он требует завтра штурмовать Эльбрус. При любой погоде. Вы, конечно, останетесь тут, в отеле. Я хочу вас предупредить насчёт передатчика. Личный приказ Зиверса — ни при каких обстоятельствах не снимать его с пояса. Ну, у вас он должен быть где-то рядом.

Гауптман вышел, и Манфред попытался отыскать более-менее правдоподобное объяснение произошедшему. Ничего не получалось — диких животных, способных обглодать за пару часов два трупа, тут отродясь не было и быть не могло. Если это дело русских, то смахивает скорее на какой-то ритуал, нежели на боевые действия. Да и какие могут быть русские в такую погоду? Они бы просто не смогли подняться по склону. Конечно, неплохо бы ещё и на трупы взглянуть. Но мысль о том, что Хаймс Гроот может преувеличивать, Лист отогнал сразу.

Поиск объяснений забрал остаток сил, Манфред закрыл глаза и проспал до конца дня.

В три часа утра двадцатого августа ветер стих и буран закончился. На смену ему спустился туман. Несмотря на отвратительную видимость, Гроот собрал группу из шестнадцати егерей, и они начали восхождение на западную вершину Эльбруса. В отеле остались восемнадцать альпийских стрелков под командованием Штросса. Теперь никто из них не удалялся от “Приюта одиннадцати” больше чем на двадцать шагов.

Манфред попробовал подняться с постели. Как ни странно, боль в спине почти утихла, и рана не доставляла ему беспокойства. Он встал и подошёл к окну. На западе на всю ширину неба было заметно свечение. Ничего хорошего это не предвещало — скорее всего, погода снова испортится, и если Гроот забрался не так далеко, ему придётся вернуться.

К одиннадцати часам прогноз оправдался: начался сильный снегопад. Манфред оделся, вышел в коридор и направился к лестнице, которая вела на третий этаж, в лабораторию. С первого дня там работали переводчики и горный инженер. Они листали записи дневников, изучали научные и рабочие документы — всё, что русские оставили при отступлении.

Манфред догадывался, что работа в лаборатории является частью их операции, хотя Хаймс особо об этом не распространялся. Скорее всего, документы штудировались по заказу одного из отделов института фон Зиверса, который Гроот называл не иначе как “колдовским притоном”. Прикомандированные работники СС из Аненербе безнадёжно отстали вместе с обозом, и Лист понял, что гауптман получил указание начать сбор информации немедленно по прибытии в отель. Видимо, в штабе боялись ответного штурма русских. Когда здесь появятся подопечные Зиверса, лабораторию наверняка закроют от посторонних.

“Неужели всё это настолько важно? — думал Манфред, поднимаясь на третий этаж отеля, — и насколько необходимо устраивать это показное восхождение с установкой штандартов?”