Приют Одиннадцати

Пашка подождал несколько минут, соображая, что делать дальше. Войти в дом он не решился. Конечно, неплохо было бы и с матерью увидеться. С другой стороны, его визит может неизвестно чем закончиться. Слишком много сил он потратил за последние несколько месяцев, и с офицером ему не совладать. Да и матери не поздоровится, если с квартирантом что случится. Нет, не для этого он пробирался сюда столько времени. Нужно собрать всё необходимое, запастись продуктами и двигать в горы. Там отлежаться какое-то время, а потом… Потом ему подскажут, что делать.

Он отошёл от окна, прокрался к сараю. Отыскал мешок, сложил в него верёвку, скатанный в рулон кусок овчины, ледоруб, котелок и крючья. Бросил немного картофеля и лука, переоделся в выменянный дядькой ещё задолго до войны "беркляйдунг" — комплект униформы немецкого горного инженера. Не смог отыскать только зимней куртки. Скорее всего, мать продала или обменяла на хлеб.

Осторожно, чтобы не скрипнула дверь, закрыл сарай. Перекинул мешок через плечо, последний раз посмотрел на дом, перелез через ограду.

Уходил быстрым шагом, не оглядываясь. Был уверен, что никогда сюда не вернётся.

Уже на выходе из города Пашка нарвался на немецкий патруль. Не успел спрятаться, нырнуть в тень, и услышал голос:

— Stop, oder ich schieße!

Завьялов замер на месте, оценил расстояние до патрульных. Решил потянуть время и крикнул в ответ:

— Ich bin dein! Nicht schießen!

Какой, к чёрту, свой? Верёвка, карабины… Скорей на диверсанта похож.

Он сорвался с места и побежал, вслед ему несколько раз бахнули из автомата. Обожгло правый бок, но Завьялов не остановился. Пронёсся вдоль домов, потом через кустарник. Разодрал в кровь руки и лицо. Пулей слетел по балке, сиганул через ручей. Взобрался по крутому склону, и дальше — в лес. Бежал, пока сил хватило, хотя немцы отстали почти сразу. Упал в траву, только когда в глазах потемнело и боль стала совершенно невыносимой.

Отлежался и, задрав свитер, взглянул на ранение. Вроде ничего серьёзного. Кора ивы, сырой картофель и птичий горец — всё, что нужно, чтобы быстро залечить ранение. И вода… Он помнил, что неподалёку от того места, где собирался заночевать, из-под земли бьёт ключ. Хорошо бы ещё мёд и козье молоко, да где их взять?

* * *

Вход в расщелину находился с южной стороны, как раз над обрывом. Чтобы попасть в пещеру, нужно было пройти по узкой полке, расположенной прямо над входом. Далее пещера уходила вглубь и вправо, заканчиваясь неправильной формы кругом. Довольно низкий свод вверху и небольшая каменная площадка, которая вполне могла служить постелью. Разведённого огня снаружи никто не заметит из-за резкого поворота тоннеля. Впервые за несколько последних лет Завьялов чувствовал себя в полной безопасности.

В пещере Пашка более тщательно осмотрел зудевшую рану. Два отверстия, со спины и в боку. Видимо, пуля прошла навылет, особо не потрепав внутренние органы. Завьялов запалил костер, вскипятил воду. Приготовил кашицу из сырого картофеля, смешал с отваром и, обработав рану, перевязал ее оторванным рукавом рубахи. Постелил овечью шкуру на камень и лёг. Нужно было восстановить силы.

Завтра он спустится вниз, чтобы собрать все необходимые травы. Как только будет в состоянии двигаться дальше, покинет пещеру и поднимется к "Приюту одиннадцати", а оттуда на седловину или на пик Калицкого. Он ещё и сам не знает, куда именно. Пашка вспомнил загадочный ритуал, который привлёк его внимание у подножия Машука. Фрицы определённо что-то ищут в Приэльбрусье. Скорее всего, то, что не смогли отыскать на Тибете. Шамбалу.

Завьялов слышал о двух довоенных экспедициях Шеффера на Эверест. Возможно, немцы пытались попасть туда и позже, но наверняка эти экспедиции проходили в режиме строжайшей секретности.

Вечером следующего дня спустился к подножию скалы. Отыскать в темноте всё необходимое было трудно, несколько часов провозился.

Уже глубокой ночью Паша сидел возле костра, помешивая ножом кипящую в котелке гремучую смесь. Первый и единственный раз он готовил её ещё задолго до лагеря. Испугался тогда так, что больше не пытался повторить. Но ведь сбылось же! Всё сбылось, что увидел.

Сейчас, по прошествии времени, страх исчез. Осталось только желание узнать будущее — лишний раз убедиться, что он правильно сделал, забравшись сюда.

Пашка снял котелок с огня и поставил на камень остужаться. Сделал аккуратный надрез на пальце левой руки и выдавил в отвар несколько капель крови. Перемешал и выпил содержимое.

Окровавленные бинты, раненые… Саквояж в его руке. Что-то ещё… Что-то важное, но Паша никак не может понять, что именно. Плен. Солдаты… Похоже, американцы или англичане. Что дальше? Почти отвесный склон. Кто-то сверху тянет за репшнур, ему нужно поторопиться.

— Ты потерял квалификацию, Фредди.