Приют Одиннадцати

Манфред почувствовал, как губы девушки касаются его живота. Закрыл глаза.

* * *

— Давай, что там у тебя?

— Манфред фон Лист. Родился семнадцатого марта восемнадцатого года, погиб в шестьдесят втором. Жил во Франкфурте…

— Это не нужно.

Марта напечатала имя в поисковике. У Фреда закружилась голова от сумасшедшей скорости, с которой менялись картинки, фотографии и текст. Он даже не успевал сконцентрироваться, как тут же всплывало новое изображение. Наконец на мониторе появилась статья, заинтересовавшая Марту.

— Ну вот, нашла. Довольно известная личность, между прочим, этот твой Лист. А ты говорил — "да так". Он тоже альпинист, как и ты. Вот, здесь написано, что он совершил восхождение на Эйгер в сорок девятом и шестьдесят втором… Эйгер — это где?

— Это в Альпах, в Швейцарии.

— Тут и фото есть.

Манфред придвинулся ближе и увидел небольшую групповую фотографию, сделанную в Гриндельвальде. Да, так и есть — на переднем плане несколько альпинистов, за ними отель, смотровая площадка, и всё это на фоне Белой Кобры. Вот только лица плохо видно.

— Не могу разобрать, фотография маленькая.

— Можно увеличить.

Марта произвела несложные манипуляции, и фото стало чуть меньше, чем вполовину экрана. Правда, теперь все лица были как в тумане.

— Качество не очень, — сказала девушка.

— Не видно, кто есть кто, — от волнения голос Манфреда перешёл на хрип.

— Ясное дело, фото сорок девятого года.

Марта посмотрела на Листа, провела ладонью по его щеке.

— Ты такой серьёзный. Это всё настолько важно?

Он не ответил, просто кивнул.

— Если хочешь, поищу ещё.

— Если можно, — выдавил Лист.

— Нельзя, — попыталась пошутить, но он даже не улыбнулся. Был сосредоточен, ей даже показалось — напуган.

Марта продолжила поиски, а Манфред, который был уже не в состоянии следить за экраном, облокотился на спинку стула. Сердце защемило, оно на секунду приостановилось, затем рывком качнулось, заколотило с удвоенной силой. Фото ни к чёрту, но даже при плохом качестве снимка себя он бы узнал. Но среди тех пятерых, изображённых на карточке, его не было. И это очевидно. Один из компании показался ему знакомым, напоминал кого-то. Он с ужасом понял, кого именно.

— Вот, нашла! — Марта заёрзала в кресле, казалось, была рада не меньше Листа. — Тут даже подписано, кто есть кто. Штефан Лонг, Гюнтер Нортмайер, Фридрих Мейер, твой Фред Лист и Хельмут Корт…

Он боялся смотреть в экран, спрятался в ладони.

— Ужас какой!

— Что там? — глухо, отчуждённо спросил Манфред.

— Пишут, что из пятерых остался в живых только твой родственник, остальные погибли.

— Фото можно посмотреть? — решился, убрал ладони от лица и придвинулся поближе к монитору.

— Да, вот оно.

Текст скользнул вверх, Манфред увидел фотографию и подпись. Даже не стал читать имён, — сразу узнал альпиниста, стоявшего вторым справа. Гордый, слегка надменный вид, руки скрещены на груди. Широкие плечи и улыбающаяся физиономия Павла Завьялова. Манфред не удержался, вскочил со стула, зашагал по комнате. Он даже не заметил, как испугалась Марта. Вжалась в кресло и запахнула халатик.

— Что-то не так, Фредди?

Манфред сразу не ответил, продолжая мерить комнату шагами. Остановился и взглянул на девушку.

— Всё! Всё не так!

Она решила больше не задавать вопросов, сидела без движения, следила за любовником, испуганно округлив глаза.

Манфред сделал ещё пару шагов, замер напротив окна. Смотрел на городские огни, пробивающиеся через занавеску. Попытался придумать какое-то объяснение, самое простое.

Полная нелепица! Этот чёртов русский и есть Манфред Лист. Вот оно, самое простое объяснение. Нет, самое простое не это. Скорее всего, всё подстроено. Марта тоже работает на фрау Джонсон, и он не случайно оказался сегодня возле экрана, увидел фотографию.

Лист повернулся к девушке. Заметил, что у неё влажные глаза, она напугана, вот-вот расплачется. Нет, этого быть не может, как он вообще мог такое подумать! Должно быть другое объяснение.

Попробовал успокоиться, привести в порядок мысли. Если допустить, что фото на экране настоящее, тогда всё сходится. Охотились не за ним, ведь он ничего не помнит. Ну конечно, это всё объясняет! Значит, им нужен не он, а Павел. Именно ему Гюнтер Уде передал записи Хирта. Это Завьялов жил в доме на Берлинерштрассе после войны, спрятал тетрадь в тайник, и это его могила на городском кладбище Франкфурта.

Стоп! В таком случае кто же тогда он сам? Недоразумение, выпрыгнувшее из сорок второго года и теперь не ведающее, что делать дальше?!

Ракеш прав, он долго тут не протянет, это точно. Он выполнил свою миссию, вытащил на свет божий то, что так долго искали, и теперь с ним можно разделаться. Разыскивать его никто не будет. У него даже имени нет. Ракеш назвал его Манфредом, не оставив выбора. И он согласился, принял это имя как своё.

Лист повернулся и взглянул на Марту. Девушка всё так же сидела в кресле, растерянно следила за Фредом. Она напугана, и в этом его вина. Подумал, что стоит рассказать ей всё как есть, успокоить. Нет, это исключено. Она, чего доброго, примет его за сумасшедшего.