Приют вечного сна

Чего уж греха таить, скучной жизнью жил метеоролог Ветров. Но до вчерашнего дня он этого совершенно не понимал. А сейчас… Странно все и непонятно. С одной стороны, погибли коллеги Альберта Петровича, таинственный злоумышленник лишил станцию связи с внешним миром, в американской обсерватории не осталось в живых ни одного человека. Впору было хвататься за сердце и глотать валидол, а Ветров, несмотря на всю кошмарность ситуации, чувствовал что-то вроде душевного подъема.

Поначалу он абсолютно не понимал себя, а потому – был растерян и напуган. Но потом вдруг понял. Удивительно, но именно благодаря всем произошедшим ужасам Альберт Петрович (быть может, впервые в жизни) почувствовал себя живым.

И теперь сердце его отчаянно колотилось в груди, но сам он чувствовал себя превосходно. Альберт Петрович словно бы сбросил лет пятнадцать, а вместе с ними – и нажитые за эти годы полтора пуда веса.

«Как знать, – размышлял Ветров, торопливо шагая по коридору, – может быть, жизнь специально навалила на меня столько ужасов, чтобы я снова смог почувствовать ее вкус и остроту. То, что нас не убивает, делает нас сильнее. В данной мысли определенно есть резон».

Вывернув из-за угла, Альберт Петрович едва не сбил с ног шедшего навстречу Антона Васильева и вскрикнул от неожиданности.

– Тише ты! – рявкнул программист, толкнув Ветрова ладонью в грудь. – Куда несешься, оглашенный?

Метеоролог остановился, хрипло дыша и глядя на Антона безумными глазами. Лицо его показалось Альберту Петровичу каким-то странным, но времени на то, чтобы осмыслить увиденное, у него не было.

– Там… там командор… – выпалил Ветров и махнул рукой в сторону кают-компании.

– Какого черта ты бегаешь по станции? – строго спросил программист. – Разве командор не приказал всем сидеть в кают-компании?

– Командор… ранен! – выговорил наконец Ветров. – Я бегу за доктором!

Антон повел себя странно. Не испугался, и не встревожился, и даже не удивился. Он вообще не проявил никаких эмоций, а просто прищурил спокойные холодные глаза.

– Ранен? Как это случилось?

Альберт Петрович сглотнул слюну и ответил:

– Наш повар сошел с ума и воткнул ему в шею иглу!

– Иглу? – Губы Антона изогнулись в усмешке. – Ничего себе!

И вновь, к удивлению Ветрова, в спокойном лице программиста не дрогнул ни одни мускул. Словно Альберт Петрович говорил не о покушении на командора, а о каком-то ничтожнейшем пустяке. Вот тут-то в душу Ветрова и вкралось подозрение. Он сдвинул брови и опустил взгляд – и только сейчас разглядел, что Васильев держит в руке огромный разделочный нож.

Брови метеоролога взлетели вверх.

– Зачем тебе нож, Антон? – недоуменно пробормотал он.

Программист усмехнулся и медленно поднял тесак.

– Ты хочешь знать?

Альберт Петрович невольно попятился, все еще не осознавая масштаб перемен, которые произошли в личности Антона, добавившего:

– Я скажу тебе, зачем мне нож.

Ветров поднял взгляд, посмотрел программисту в глаза и вдруг отшатнулся, выставил перед собой руку. Рука у метеоролога была белая, нежная, как у женщины. При взгляде на нее Антон почувствовал брезгливость. И взмахнул тесаком.

Ветров рухнул на пол как подкошенный и тут же затих. Антон некоторое время с любопытством разглядывал его, потом внимательно осмотрел окровавленное лезвие тесака, поднес его к лицу и осторожно слизнул с клинка капельку крови.

– Великолепно, – произнес он и блаженно улыбнулся.

Как здорово чувствовать себя свободным! Никаких законов, никаких мнений, никаких приказов и указаний. Теперь он может делать все, что захочет. Теперь он сам хозяин своей жизни.

Но впереди еще много дел. И чем быстрее Антон их закончит, тем лучше.

Усмехаясь и что-то тихо бормоча себе под нос, Васильев перешагнул через окровавленное тело метеоролога Ветрова и быстро зашагал по коридору.

9

Командор Беглов лежал на диване, укрытый пледом. Шея его была перевязана бинтом и обложена ватой. Ульяна сидела рядом с засученными рукавами, тщетно пытаясь остановить кровь. Лицо ее было смертельно бледным.

Иван стоял рядом и помогал ей, подавая все новые куски ваты. На его широком лице застыли растерянность и испуг.

Командор Беглов смотрел на их суету отстраненно, как бы со стороны или даже свысока. Он не замечал, что из носа его течет кровь. Да и никто не замечал, поскольку лицо его и без того было все перепачкано кровью. Кровь блестела и в черной бороде Беглова, и на высоком вороте его свитера, и на пледе, и на руках Ульяны. Казалось, кровь была повсюду.

Минута проходила за минутой, и постепенно командор Беглов погрузился в некое подобие транса. На поверхности его оцепенелого, дремотного сознания распускались, подобно сказочным цветам, поднявшимся со дна черного омута, образы прошлого…