Прикамская попытка – 1

Так и тем вечером, после ужина, два взвода отправились на небольшие манёвры, пары часов до наступления темноты вполне должно было хватить для выполнения задания. Одна группа должна была пройти знакомый мне маршрут, посетив указанные на кроках и схеме места, сделав это, как можно незаметнее. Второй взвод через четверть часа отправлялся их преследовать. В каждом отряде были наблюдатели, командиры третьего и четвёртого взводов. Пятый взвод нёс караульную службу, остальные ребята заслужили отдых. Наметив себе контрольное время три часа утра для проверки караулов, я завалился спать, запретив себе думать о завтрашнем дне. Ничего хорошего я не ждал, но, Валентина завтра непременно отправится к родным, партизанить лучше без жёны, как бы ты её не любил.

Увы, проспал я всего час, разбудил меня командир патрульного взвода, Фаддей, осторожно потряхивая за плечо. Недовольно укрыв разметавшуюся во сне жену одеялом, я выполз из палатки, натягивая штаны и рубаху. Ночью здорово подморозило, не выше нуля градусов. Фаддей сидел на корточках у костра, значит, опасности нет, я подошёл к нему, подтягивая пояс с револьверами. Их я надевал первыми, не хуже классических ковбоев, приучив к этому и Валентину, несмотря на все её капризы и забывчивость. Протянув руки к теплу тлеющих углей, я присел рядом со взводным.

— Что случилось, — исключительно спокойным голосом поинтересовался я, приучившись не хуже индейцев сдерживать свои эмоции. Учитывая, что будил меня патрульный, кто-то пришёл в наш лагерь, попытаюсь угадать, Палыч вряд ли вернулся, Вова по бездорожью тоже не двинется. Лушников не пошёл бы ночью ко мне в лагерь, подождал бы утра, что приехать с помпой, на коне. Остаётся мой тесть, Василий Фёдорович, к любимой дочери прибежит и ночью, — отец Валентины пришёл? Веди его сюда, я пока жену разбужу.

Молча кивнув, взводный лишь хмыкнул, чего ещё ждать от ясновидца, видящего будущее. Подобными фокусами в стиле не родившегося ещё Конан Дойля и его Шерлока Холмса я частенько удивлял вогулов, особенно в последнее время. Три месяца спокойной жизни, возможность наблюдать и обдумывать информацию, достаточно свободного времени для наблюдений и хорошая память. Однако, пора будить Валю, она любит отца и будет рада его появлению. К тому моменту, когда мой тесть с двумя мужчинами пробрался к нашей палатке, Валентина вышла из палатки и сразу обняла отца, повиснув на его шее.

— Тятя, как все наши, как мама, Федя, Люба? — не давая отцу отвечать, продолжила, — тятя, Андрей хочет меня оставить у вас, когда сам уедет обратно. Я не хочу оставаться без него, уговори его остаться где-нибудь рядом.

— Не буду я его уговаривать, — неожиданно весёлым голосом отозвался тесть, с трудом освобождая свою шею от любящих рук, — два дня назад ваше помилование пришло. Можно прямо сейчас домой, на завод идти.

— Вовка вернулся? Никита? — не выдержал я, вмешавшись в разговор.

— Нет, только бумага из Казани пришла Тупоркову, ну, полицейскому чину этому. Он и начал собираться обратно, завтра с утра отправляется в Сарапул вместе со своими солдатами. Оттуда в Казань велено де возвращаться, насовсем, о розыске забыть.

— За приятную новость спасибо, но, на ночь, глядя, не пойдём, спасибо. Присаживайтесь к огню, будем праздновать здесь.

Глава девятая

Проводив полицейского чиновника и его отряд, я отправился с визитами вежливости к Алимову, затем навестил многих знакомых и добрых приятелей в Прикамске. Демонстрируя всем, что жив, здоров, и продолжаю работать. Городовому сообщил о нанятых мной для работы на заводе вогулах, объяснив это расширением производства и полным отсутствием собственных крепостных. Фрол Аггеич, казалось, не удивился, чем утвердил меня в мыслях об имеющихся осведомителях на заводе и в Таракановке. Кстати, об осведомителях, продал я своего Акима, едва не отправившего мою семью на нары в холодную. Продал лично, когда выезжал с мехами в Сарапул, к приказчикам Лушникова, договариваться об сбыте пушнины. И не испытываю ни грамма стыда или угрызений совести, скотина этот Аким, пусть и живёт по-скотски.

За неполные три месяца мой тесть умудрился не только сохранить завод и производство, всех рабочих. Он оказался хорошим организатором, неожиданно, в трудных условиях организовал две новых лавки для продажи нашего оружия, в Очёре и Бабке. На полную катушку использовал первые начавшиеся продажи ружей, тратил выручку исключительно на зарплату рабочим и служащим. Когда мы проверили бухгалтерские книги, оказавшиеся в полном порядке, с удивлением узнали, что Василий Фёдорович за три месяца истратил на свои нужды сорок восемь копеек. Это при сотенных поступлениях от продаж и аналогичных выплатах мастерам и рабочим. Нет, конечно, долги работникам завода всё равно образовались, потому я и продал немедленно большую часть привезённых от вогулов мехов. Но, в целом, мы неожиданно открыли в отце Валентины талант руководителя и хозяйственника.