Прикасаясь к шрамам

— Понятия не имею, что с тобой происходит Кэт, но ты должна сказать мне. — Он наклонился и прижался своим лбом к моему. Внутри я закипала. Меня разозлило, что он поймал меня в ловушку, и оставался при этом очень нежным. 

— Просто не хочу, чтобы ты прикасался ко мне. Почему тебе так трудно это понять? 

Отодвинувшись, он посмотрел на меня. 

— О, ты можешь думать, что сумеешь солгать мне, детка, но твое тело не может. Ты была возбуждена и терлась о мой член, Кэтрин. Я собственно готов поспорить, что если засуну руку в трусики, твоя киска окажется мокрой, так что, черт возьми, не лги мне. 

Хотелось бы мне возненавидеть его за то, что он разговаривает в подобном тоне. Но что еще хуже, я все еще чувствовала, какой влажной была. Мой разум был в полном исступлении, и мне просто нужно было бежать. Сделав глубокий вдох, я закрыла глаза и попыталась сконцентрировать всю свою энергию на движении. Когда тело, казалось, расслабилось, он ослабил хватку. Он совершенно не ожидал такого поворота событий. Я выдернула свои руки, нырнула влево и побежала по аллее. Слышала, как он гонится за мной. Хотя я знала, что мне не нужно бояться его, все внутри меня подсказывало мне бежать. Тело было в режиме полета. Услышав его ботинки, застучавшие по тротуару, поняла — он догоняет меня. В груди стало тесно от короткой дистанции, что я пробежала, и я не могла обогнать его, но ноги не позволили бы мне остановиться. Внезапно две сильные руки обняли меня, и Тимбер свел мои руки крест-накрест на груди. 

Я не могла пошевелиться. Билась в захвате, ногами отталкиваясь от земли. Он легко поднял меня на руки, словно я совсем не имела веса, и удерживал в воздухе. Я попыталась ударить его ногой в пах, но он предвидел мой ход. 

— Срань господня, Кэт, ты успокоишься? Я не собираюсь причинять тебе боль, — сказал он мне на ухо. 

— Ненавижу тебя. Отпусти! — закричала я и продолжила бой. 

Он сжал меня крепче, почти до боли. Когда пальцы впились в мои запястья, ощущение боли проникло в душу и позволило вернуться в реальность. Попытки вырваться медленно сходили на нет, и он начал тихо говорить мне на ухо: 

— Я здесь. Я тебя не обижу. Держу тебя. Успокойся.