Приказ есть приказ

Но его надежды не оправдались. Гавкалка и сам ничего не знал. Он, конечно, изо всех сил делал вид, что уж ему все как раз и известно в мельчайших подробностях. Однако Евгений был достаточно опытным психологом, чтобы быстро понять правду и сказать про себя: «Ничего-то тебе, полкан, не доложили! Ты сейчас сам в недоумении и злишься на неизвестно откуда и непонятно зачем свалившихся спецов. И прикидываешь, куда бы нас можно было сплавить, желательно подальше, понадежнее, чтобы глаза не мозолили».

В общем, он получил указание отдыхать, набираться сил и быть постоянно готовыми к действиям. Уточнять, когда именно начнутся эти действия и какими они будут, Миронов не стал, побоявшись, что заметно нервничавший во время разговора с ним полковник окончательно взбеленится. Любому начальнику хочется, чтобы во вверенном ему подразделении царили тишь да гладь, и всякие непонятности и неожиданности вызывают у него раздражение и головную боль.

С тем Миронов и отбыл к своим орлам. Орлы успели провести быструю рекогносцировку на местности, разведали, когда, где и как тут кормят, завели несколько полезных знакомств среди самого мобильного и информированного контингента миссии — переводчиков и уже были на вечер приглашены. На посиделки, так сказать. Предполагалось умеренное потребление алкоголя и задушевный треп. Ну что же, Евгений был не прочь посидеть за столом с хорошими людьми, послушать, чем здесь народ живет, а возможно, и получить подсказку или намек на разгадку тайны их пребывания в сем экзотическом городке.

С пустыми руками идти в гости было неудобно, поэтому захватили с собой бутылку водки, нашедшуюся у запасливого Штефырцы, и несколько банок мясных консервов. Этого вполне хватило. Переводчики тоже расстарались. Им самим было любопытно: что за птицы такие секретные и очень крутые залетели в их края. Преобладали среди переводческой братии выпускники Московского военного института иностранных языков, парни молодые, веселые и не обремененные идеологией. Некоторые были в Анголе по второму разу, знали здесь все ходы и выходы, имели кучу знакомых среди местных и могли достать необходимый для посиделок дефицит: сигареты и виски. Сигареты «АС» и «SL» производились здесь по давним, еще португальским технологиям, а потому больше подходили для ангольского климата, чем те же отечественные «Столичные». Так просто, где-нибудь в лавочке их купить было невозможно. Только по знакомству, со складов ФАПЛА и муниципалитета. То же относилось и к вышеупомянутому «Принцу Чарли», в самом деле неплохому виски.

Местные деньги, кванзы, добывались здесь простым, но действенным путем. Зачем менять честно заработанные чеки «Внешпосылторга» по сумасшедшему, нереальному курсу в финчасти столичной миссии, когда можно через знакомого солдатика ФАПЛА за приличную сумму продать пару-тройку «Командирских» механических часов, привезенных с собой из Союза? Продавец, естественно, какую-то часть заработанного оставлял себе, но и хозяевам часов оставалось прилично. О таких способах заработка, естественно, строжайше запрещенных, знали все и все ими пользовались. Советники потихоньку обращались к своим переводчикам за этой услугой, поскольку сами языком не владели и ни о чем договориться с местными не могли. Сплетничали, что и Гавкалка через своего личного переводчика не раз приторговывал продукцией первого и второго московских часовых заводов. Но и полковник, и его «перевод» (читай — доверенное лицо) об этом помалкивали.

— Да что там, — рассказывал Евгению Игорь, недавно переведенный из одиннадцатой бригады в округ. — Приезжаем сюда за продуктами, тут же начинается шушуканье: «Понимаешь, Игорек, котлы надо продать, а то пива здесь не на что купить». И тому подобное. Возвращаюсь в бригаду — во всех карманах часы тикают, словно у адской машинки. Там отдаю все нашему повару, анголанину, обговаривая, за какую сумму он их должен продать. Финиш. В следующий раз я приезжаю с подписанными конвертами, в которых вырученные суммы. Вот такой бизнес. Причем, заметь, себе ничего не оставляю. Нам там кванзы практически ни к чему. Разве что у комиссара Кувелая по случаю вина купить несколько фляг.

Вообще по рассказам выходило, что переводчик здесь — царь и бог, особенно в бригадах. Он один может обо всем договориться, все достать. Поэтому его и уважают. А те советники, которые еще не распрощались с войсковыми привычками и смотрят на переводов как на простых младших офицеров и пытаются опустить их до уровня «Подай — принеси!» и говорящей машинки, потом очень в этом раскаиваются. Есть масса способов поставить зарвавшегося солдафона на место. И необязательно способы должны быть шумными.

Выпивали, закусывали, травили анекдоты. Ребята Миронова, как недавно прибывшие из Союза, сообщали последние новости культурной и московской жизни. О своей службе языки особенно не распускали, но аборигены на этом не настаивали. Сами были людьми военными, понимали, что к чему.

Потом Игорь попросил другого переводчика:

— Жень, спой чего-нибудь!