Приказ номер один

П л е х а н о в (помедлив). Я работал с Энгельсом. Рядом с ним, в его библиотеке. Над книгами с личными пометками Маркса.

Л е н и н. Невозможно вам не завидовать!

П л е х а н о в. Последний раз виделся я с Фридрихом Карловичем… Так мы, российские эмигранты, зовем меж собой Энгельса… Виделись мы с ним минувшей осенью. В феврале он писал мне… Весьма любезные слова о моей последней работе… Так вы спрашиваете, как оценивать революционную ситуацию в России?

Л е н и н. Да! Как Энгельс…

П л е х а н о в (перебив). Я полагаю… Я полагаю, материала для каких-либо радужных прогнозов на ближайшее будущее нет. Хотя, я убежден, буржуазная революция в России неизбежно грядет.

Л е н и н. Георгий Валентинович… Она может грянуть раньше, намного раньше, чем мы рассчитываем, ибо гегемоном в этой революции станет пролетариат.

П л е х а н о в. В буржуазной революции?

Л е н и н. Да.

П л е х а н о в (с иронией). Но ведь революция предстоит все-таки буржуазная, а не пролетарская?

Л е н и н. Но ведь речь идет о российской революции, о российской буржуазии и, что самое важное, о российском пролетариате…

П л е х а н о в (перебивая). Гегемоном буржуазно-демократической революции может быть, само собой разумеется, только сама буржуазия, либеральная буржуазия.

Л е н и н. Но это…

П л е х а н о в (заключая). Это — азбука марксизма! Простите…

Л е н и н. Но… Георгий Валентинович, но разве сами Маркс и Энгельс не пишут, что отнюдь не проповедуют: вот истина, на колени перед ней? Истина в конечной инстанции? Разве их учение — свод готовых формул и рецептов абсолютно на все возможные случаи жизни?

П л е х а н о в (с иронией). Оказывается, кое-что мы все-таки упустили в наших беседах с Энгельсом в Лондоне!.. Вы действительно всерьез настроены просвещать меня по части марксизма, Ульянов?

Л е н и н. Зачем же, но…

П л е х а н о в (перебивая). У вас еще вопросы?

Л е н и н. Нет… Впрочем, да.

П л е х а н о в. Прошу.

Л е н и н. Какой самый удобный путь отсюда в Лондон? Через Париж?

П л е х а н о в (сухо). Единственно удобный.

Л е н и н. Благодарю вас.

П л е х а н о в. Надеюсь, вы не будете слишком разочарованы и не слишком уж падете духом в Лондоне, если Энгельс тоже не разделит некоторых ваших взглядов и надежд?

Л е н и н (помедлив). Я очень хотел бы встретиться с Фридрихом Энгельсом.

Неизвестный господин снова приближается к Ленину и Плеханову.

(Повышая голос.) Я, знаете ли, волгарь, люблю нашу ширь, простор наш… Но Альпы — ошеломляют!

П л е х а н о в (так же). Лично мне куда как милее наши липецкие леса!.. (Встает из-за стола.) А горы? Что в них?

Л е н и н (тоже поднимается). Не скажите, не скажите!..

Красивая женщина из компании — та, что плясала, — выбегает к покидающим кафе Плеханову и Ленину. Приподняв шляпу, П л е х а н о в  проходит; женщина протягивает задержавшему шаг Ленину цветок из огромного букета.

Ж е н щ и н а. Prenez, monsieur!

Л е н и н. Merci. (Взяв цветок, вдевает его в петлицу.)

Ж е н щ и н а. Vous êtes si soucieux, si sérieux? Vous êtes jeune, vous devez vivre pour les joies, pour l’amour et le bonheur!..[2] (К спутникам.) Господа, послушайте, а этот серьезный молодой человек поймет меня? С моим-то произношением?

Л е н и н. Жить для радостей, для любви и счастья — этого нельзя было бы не понять и просто невозможно с этим не согласиться.

Ж е н щ и н а (чуть разочарованно). Русский?

Л е н и н (с улыбкой). Который отправляется в столицу всего прекрасного, в Париж, чтобы воспользоваться вашими добрыми советами!.. (Приподнимая шляпу.) Au revoir!

Ж е н щ и н а (прощаясь). Дай бог счастья, земляк!..

Л е н и н  в своем кабинете в Кремле.