Приказ номер один

П л а т о в. И что из этого вышло, припоминаете? «Лебедь рвется в облака, Рак пятится назад, а Щука тянет в воду». Именно так, увы, складываются порой взаимоотношения тех, кто создает проекты, — с теми, кто их заказывает и финансирует, и наконец, с теми, кто реализует их в бетоне и металле, со строителями. Почему же это происходит в отдельных, но, увы, пока еще типичных случаях? Потому, что Лебедь, Рак и Щука, как вы все знаете, имеют раздельные планы, фонды, отчетности, ведомственную принадлежность. На несбалансированности желаний и интересов теряются миллионы. Десятки проектов, тысячи чертежей в конечном счете идут на полку. Горы бумаги! Горы труда, — нашего с вами, — в этих горах бумаги, ставшей макулатурой. Ради них текли бумажные реки телеграмм, согласований, корректировок, привязок и перепривязок… А ведь именно ради этой самой бумаги мы и возводим крупнейший целлюлозно-бумажный комплекс! И если бы сэкономить на этих бумажных «реках» и «горах» — может быть, и самого этого бумажного комбината строить не потребуется?

К а л и н к и н. Ну, дела!..

П е р в у х и н а. Выход-то в чем, Владимир Петрович? Как совершенствовать механизм хозяйства?

П л а т о в. Выход в том, чтобы кабинеты мой и Сентюрина находились в одном коридоре.

П е р в у х и н а. И… все?

П л а т о в (со значением). Одного, единого проектно-строительного объединения!.. Вот тогда, дорогие товарищи, от басни дедушки Крылова мы перейдем к разумной, действительно научной организации труда, соответствующей самой сути нашего социалистического хозяйства!

П е р в у х и н а. Спасибо, Владимир Петрович! Уверена, все поймут, одобрят, поддержат!

П л а т о в (после паузы). Все ли?

К а л и н к и н. То-то и оно!..

П е р в у х и н а (после паузы). Будут люди, которые кое-что потеряют…

П л а т о в. Будут.

П е р в у х и н а. И даже… всё!

П л а т о в. Вот именно!

К а л и н к и н (снова). То-то и оно!..

П е р в у х и н а (Платову). Я-то лично зарплату в одном окошечке со строителями получать не буду… Но не обо мне речь!

П л а т о в. Почему — не будете?

П е р в у х и н а. На следующий год вообще не изберут никуда… За машинку возвращаться? Отвыкла… Но не обо мне речь!

П л а т о в. Софья Порфирьевна, пусть будут разные, в том числе самые критические, выступления.

П е р в у х и н а. Пусть, конечно!.. Первой запишусь. (Листая в папке.) У меня тезисы набросаны… В полную и всестороннюю поддержку реорганизации!

П л а т о в. Благодарю вас, Софья Порфирьевна.

П е р в у х и н а. Не обо мне речь!..

П л а т о в. Кстати, а если бы речь — о нем?

К а л и н к и н. Обо мне.

П е р в у х и н а. А… ваше мнение, Владимир Петрович?

П л а т о в. Ну, будем считать, у меня его еще нет.

П е р в у х и н а. Послушаем местком?

П л а т о в. Вот я и спрашиваю вас в этом смысле. Предварительно.

П е р в у х и н а. Что ж… Стоит еще побороться за человека… Полагаю, побороться стоит! (Выходит с бумагами.)

П л а т о в. Съел?! Ясновидящий!..

К а л и н к и н. Что съел-то?

П л а т о в. Насчет баб, пардон, вы, возможно, и искушенный психолог, но в принципе в людях — не разбираетесь!

К а л и н к и н. Мнение Порфирия — всегда мнение коллектива, особенно — его руководства! А в моем эпизоде мнения — не расходятся, так что, Владимир Петрович… Счет два — ноль не в нашу пользу! (Укладывает гитару в чехол.) Не в мою, извините.

П л а т о в. Вы что же, считаете, что она может изменить свое мнение?

К а л и н к и н. Увидите!..

П л а т о в. Как это выглядело бы, простите?

К а л и н к и н. Умеют… Извините, Владимир Петрович, времени у вас столько отнял, пойду я в отдел кадров!

П л а т о в. Всяческих благ.

К а л и н к и н. Спасибо на добром слове.

Вежливо прощаются за руку.

Визу надо. На приказе-то.

П л а т о в. Да-да. (Достает авторучку.) С удовольствием… (Останавливается.) Профсоюзная демократия! Без месткома — не могу.

К а л и н к и н. Подождем профсоюзную демократию?

П л а т о в. Подождем. Не буду скрывать, если с новой вашей службы позвонят — я дам о вас точную информацию.

К а л и н к и н. Не позвонят!.. Учтено.

П л а т о в. Каким образом?

К а л и н к и н. Завербуюсь подальше, там — любому рады! Знаю… Поездил!..

П л а т о в. Деньги искали? Романтику?

К а л и н к и н. Место! Жизнь-то одна — второй не будет…

П л а т о в. Это верно.

К а л и н к и н. Поездил!.. Из-за кочевий этих и семьи разваливались. Неустроенность, неопределенность… А главное, не объяснишь ведь, куда снова собираться, бросать все? С чего вдруг, зачем?

П л а т о в. А эта семья — не развалится, если завербуетесь?

К а л и н к и н (с горечью). Уже не имеет значения!..

П л а т о в. То есть?

К а л и н к и н. А так уж и есть!.. Ничего теперь уже не имеет значения. Мне в коридоре обождать демократию?

П л а т о в. И все же?

К а л и н к и н. Все же!.. Жена если узнает, что с такой работы выгнали, — лучше уж сразу на край света! Да я и сам понимаю… Если уж здесь места себе не нашел? Здесь! Где же тогда?!. Мне в коридоре обождать?