Приказ номер один

С а в и н к о в. Никогда себе не прощу… Когда большевики начали штурм, я ведь бросился к казакам, по воинским частям гарнизона, меня же все помнили как военного министра! — надо было поднять войска, убедить, уговорить и любой ценой отстоять Зимний, спасти это жалкое и ничтожное, но все-таки единственно законное правительство и без промедления, используя судьбой подаренный шанс, ударить по Смольному!

П л е х а н о в. Вы пытались спасти правительство, я пробовал остановить пролетариат… Увы!

С а в и н к о в. Успей я — и не было бы этого безумного кошмара, этой вакханалии!.. Обыск у Плеханова! В первый же день они расстреляли мужа моей сестры, Владимира… Володю!

П л е х а н о в. Борис Викторович… Офицера. Барона. Фон Майделя.

С а в и н к о в. Это был единственный офицер петербургского гарнизона, отказавшийся стрелять в рабочую демонстрацию девятого января девятьсот пятого года! Ну, вот, они же его и шлепнули. А затем и его жену, сестру мою, Надю! Я далек от мотивов личной мести, хотя и переступить эти трупы мне трудно… Да и разве обо мне речь? Речь о спасении России! Это не обычный визит к вам, Георгий Валентинович…

П л е х а н о в. С чем вы пришли?

С а в и н к о в. Я пришел от имени всех истинно революционных сил России, которые объединяются, чтобы смести большевизм. Это произойдет в ближайшие дни, возможно часы. Свободной России нужна другая, настоящая власть. Говорят о твердой власти…

П л е х а н о в. Диктатуре.

С а в и н к о в. Военной диктатуре. Иначе на смену краткого большевистского «царствия» возвратится подлинное царствование, монархия, с которой мы с вами столько боролись!

П л е х а н о в. Кого же в диктаторы? Уж не Керенского ли? (С иронией.) Эту «любовь русской революции», как писали…

С а в и н к о в. Тряпка! Постыдно удрал в Гатчину, готов драпать хоть до самой Америки! Я только что от него… В полной растерянности, полном страхе, считает, что все погибло… Пытаюсь заставить его продолжить борьбу. Похоже, меня он просто боится! Мы откровенно говорили…

П л е х а н о в (перебивая). Кого же тогда?

С а в и н к о в. Меня.

П л е х а н о в. Пришли заручиться моей поддержкой?

С а в и н к о в. Нет.

П л е х а н о в. За чем?

С а в и н к о в. Георгий Валентинович, во главе новой свободной России может быть только один человек, один-единственный, способный и достойный в этот роковой исторический час стать у государственного руля отечества.

П л е х а н о в. Оставим фразы… Кто же этот единственный?

С а в и н к о в. Плеханов.

П л е х а н о в (после паузы). Это ваше личное мнение?

С а в и н к о в. Это мнение тех, от чьего имени я пришел. Я разделяю его целиком и полностью. Более того, я первым эту мысль высказал.

П л е х а н о в (еще пауза). Неожиданно…

С а в и н к о в. Россия ждет вашего ответа.

П л е х а н о в. Впрочем… нечто подобное я ожидал… с момента своего возвращения на родину…

С а в и н к о в. Я благодарю вас от ее имени!

П л е х а н о в. Но… Но в России сегодня есть правительство?

С а в и н к о в. Вы возглавите настоящее правительство, как только это так называемое «советское правительство» будет свергнуто, что произойдет в ближайшие дни, если не часы! Европейская пресса единодушно и убежденно предсказывает самые близкие сроки…

П л е х а н о в (перебивая). От чьего имени это лестное предложение, Борис Викторович? Кто был бы за мной, в случае моего согласия?

С а в и н к о в. Пока я не могу назвать вам эти имена, вы должны понять…

П л е х а н о в. Что за конспирации!.. (Вдруг.) Что, если я сам их назову?

С а в и н к о в. Это меняет дело.

П л е х а н о в. Некоторых, во всяком случае… Генерал Алексеев? Адмирал Колчак? Родзянко? Пуришкевич? Можете мне не отвечать, пойму сам. Они ведь уже были у меня… Тоже с визитами! (Помолчав.) Однако… Однако! Только теперь мне становится ясен истинный смысл тех посещений…

С а в и н к о в. Вы… колеблетесь?

П л е х а н о в. Борис Викторович, я сорок лет своей жизни отдал пролетариату, и не я его буду расстреливать…

С а в и н к о в (перебивая). Тогда они сами вас расстреляют! При следующем обыске или аресте! Те самые, которым вы отдали эти сорок лет!

П л е х а н о в. Может быть, но я все равно не буду их расстреливать. И вам не советую этого делать.

С а в и н к о в. Я решительно отказываюсь вас понимать!

П л е х а н о в. Зальете кровью Россию-матушку, каяться потом будете… Ведь вы — старый революционер, герой… Почти цареубийца!..