Приказ обсуждению не подлежит

Хозяйственное помещение, — его Артемов указал на плане, — находится в семи метрах от северного крыла центрального здания. Асфальтированная дорога начинается от восточной башни, проходит вдоль южной стены хозблока, соединенного с гаражом. Далее она проходит между западной стеной хозблока и восточной — караульного помещения, выходит на широкую площадку, где стоят автомобили и бронетехника. Там же расположена спортплощадка, — полковник подсмотрел в комментариях к плану, — с английской 40-миллиметровой зенитной пушкой-мемориалом посередине. От спортплощадки дорога идет вдоль следственного изолятора, огибает южную башню и выходит к центральным воротам. Собственно, если бы не восточная башня, граничащая с основным зданием, то эта дорога была бы кольцевой. Не запутался? — спросил он.

— Пойдем по второму кругу, все станет ясно. Да и так вроде бы понятно. Давай дальше.

— Что касается караульного помещения, — продолжал Артемов. — Оно рукавом-коридором — она же одноуровневая лестница с небольшой площадкой посередине — соединяется с центральным зданием. И если бы не этот рукав, то дорога не петляла бы, а проходила вдоль северной стены тюрьмы и следственного изолятора. — Он снова показал на плане. — Второй выезд расположен на севере, фактически им не пользуются, и он наглухо закрыт двойными стальными воротами с «егозой» по гребню, усилен БТРом, который постоянно торчит между караульным помещением и гаражом. Центр северного крыла тюрьмы украшен имитацией под ворота — оно высокое и тоже арочного типа. Это видно, да?

— Снаружи. А что внутри?

Артемова неожиданно свернуло на «лирику», как доктора Ватсона.

— Редкие неухоженные газоны в стандартном обрамлении из бордюрных беленых камней. Потрескавшийся асфальт с буйными побегами травы, растущей из трещин.

Марковцев покосился на полковника: «Что это с ним?»

Подумал, что вот так же красиво тот может подискутировать и об устройстве унитаза.

А Михаил Васильевич уже взял обычный деловой тон.

— Теперь о том, что внутри. Два этажа плюс полуподвальный этаж. Следственный изолятор полуподвала не имеет. Собственно, типовое расположение камер для допросов и содержания, помещений и коридоров.

Камеры в основном по периметру и в два этажа. В подвале они расположены лишь в северном рукаве. Часть коридоров «глухая», часть открытая — типа вольер и с обязательными контрольными дверями-решетками. Санчасть находится на первом этаже в западном крыле. Там же расположены служебные туалеты.

Неплохо, подумал Марк, совсем неплохо поработала военная разведка. Конечно, работала не на конкретный случай, а «на всякий пожарный», на то она и разведка, чтобы знать каждый уголок на объекте, представляющем мало-мальский интерес.

— Коменданта тюрьмы зовут Джемиль Эхмед по прозвищу Полковник, — заканчивал Артемов. — Капитан караульных смен — Кенан Озал. Лейтенанта первой караульной смены зовут Рашшадом Али, второй смены — Мохаммедом Сужем. Всего сто восемьдесят служащих, включая водителей и медперсонал. По сути, рота охраны и обеспечения. Если поделить их на три смены, то на каждую смену получится шестьдесят человек. Плюс в следственном изоляторе постоянно находятся несколько дежурных следователей, оперативников. Днем адвокаты и прочая братия. И последнее, наверное. Есть возможность встретиться с одним человеком, который провел в «Магрибе» три месяца. Попал туда больше по недоразумению — его обвинили в воровстве и уже хотели ампутировать руку. Но его оправдали. Хочешь поговорить с ним? Он азербайджанец, живет в Москве. Бывший военный, был ранен в 92-м во время штурма Шуши — в десятке километров от Степанакерта.

Артемов уже дал стандартное название своей команде — «рабочая группа», а позывной — Красный лис (почему — непонятно) — пошел от Ленца. Ее статус пребывания в Сирии, как и аналогичных рабочих групп, — нелегальный. Что не позволило побеседовать хотя бы с бывшими военными разведчиками в Сирии. Приходилось довольствоваться крошками со стола.

— Обязательно поговорю, — категорично ответил Марк. — А пока пойдем по «кольцевой».

— Буквально еще два слова. В двух кварталах от тюрьмы находится полицейский участок. Еще сто метров на запад — автозаправочная станция. В полутора километрах дислоцирован отдельный мотострелковый батальон. Вроде бы все — в общих чертах.

— Да, бля, — ругнулся Марк, — работы на всю ночь.

С картой под головой вместо подушки. Может, возьмем бутылку коньячка?

Полковник кивнул: «Можно». Иначе свихнешься. Прикинул расстояние до ближайшего комплекса, расположенного на шоссе (коммерческий киоск — шашлычная): на машине можно обернуться за четверть часа.

И вот они, как в сказке, пошли по второму кругу, потом по третьему…

С одной стороны, просветление, с Другой — муть.

Но это временно, Первый этаж с широкими «глухими» и зарешеченными окнами, второй — со спаренными и высокими и также забранными толстыми решетками. Контрольный коридор, южная башня, восточная. Хозблок, соединенный с гаражом, спортплощадка с зениткой-мемориалом. Редкие неухоженные газоны в стандартном обрамлении из бордюрных беленых камней.