Приказано - спасти... (СИ)

Боец, которому Виктор Иванович прострелил ногу, так и лежал, на том же самом месте. Хотя и было видно, что Фира закончила перевязку. Испуганными глазами он смотрел на приближающегося капитана.

Маслеников остановился возле раненого:

— Где твой командир?

Артиллерист понял вопрос правильно, зачастил быстро:

— Убило его! Убило сержанта, сразу. Первым снарядом, как ударило рядом — так и сразу — наповал. Меня с тягача, на дорогу сбросило… Гляжу, а он уже мертвый лежит… Ну я и пополз…

— А куда же ты пополз, то? — голос Масленикова стал подозрительно спокойным.

— А в кювет. Гляжу — все взрывается, — боец запнулся, — товарищ капитан, я хотел в кювете залечь и по немцам стрелять!

— Да? А карабин твой, где?

Красноармеец замялся:

— Меня взрывом оглушило! Карабин отлетел куда-то…

— Отлетел, говоришь, — покивал головой капитан, — и подсумки, с патронами, тоже — отлетели? А противогазная сумка со жратвой — осталась?

Чекунов взглянул на ремень бойца — патронных подсумков действительно не было. А Маслеников уже поднял с земли валяющуюся рядом сумку. Сунул ее в руки Семену:

А ну, глянь, что там?

Чекунов откинул клапан:

— Картошка тут. И сала немного.

— Так, ясно. Отдашь женщинам. Пусть кормят раненых. А с этим…

Удары кувалды по металлу, заглушили слова капитана, но видно лежащий на земле их расслышал, так как побелел с лица и попытался отползти от летчика:

— Не надо… Я не виноват…

— Да? — Маслеников нагнулся к лежащему на земле, — а кто виноват?

— Не пачкайтесь, товарищ капитан, — от тягача подошел и Андрей, нечего на мразь патроны тратить. Оставить его, как он раненых хотел бросить, пусть дохнет. Уу, сволочь, еще и бинты на него переводить! — Шилин, казалось, хотел пнуть лежащего, но только сплюнул на землю.

— Если мы бросим раненого, то чем мы лучше него?! — Фира подняла голову и в голосе ее прозвучал такой вызов, что Семен на мгновение подивился характеру девушки. Вот только что, этот человек угрожал ей, но получил отпор и стал беспомощным. И, теперь, Фира защищает его…

— А ты что скажешь, Семен? — слезящиеся глаза Масленикова обратились на красноармейца.

Чекунов посмотрел на подстреленного: по лицу того стекали крупные капли пота. Человек боялся, явно и откровенно, до дрожи, до испачканных штанов. И смотреть на это было противно.

В той войне, войне старшины Чекунова, Семен не раз сталкивался с бойцами, поддавшимися страху. Кто-то испугался по молодости и неопытности, кто-то поддался минутной слабости, кто-то, увидев гибель товарищей, осознал, что и сам не бессмертен… Но, как отнестись к тому, кто решил выживать любой ценой, пусть даже и ценой гибели своих товарищей? "Сдохни ты сегодня, чтобы я дожил до завтра?" — Семен знал, что в будущем, многие так и станут жить. "Каждый сам за себя" — никаких проблем, выживут сильнейшие. Вот только, на самом деле, выживут не самые сильные — выживут беспринципные и наглые. Те, кто не побоятся запачкаться в чужой кровушке. И совесть им в этом — не помеха…

Чекунов смотрел в молящие, жалобные глаза лежавшего на земле, и пытался вспомнить, как выглядели эти глаза, всего час назад… И не мог. Слишком разными были эти два человека: тот, нависавщий над Фирой здоровяк, и этот, съежившийся на сырой земле, маленький и скрюченный…

— Так что скажешь, Семен? — голос капитана вернул Чекунова к действительности.

Еще раз посмотрев на раненого, Чекунов произнес:

— Пусть живет. Пусть на своей шкуре попробует — каково было другим… Доживет до трибунала — его счастье… А иначе, Фира права будет…

На несколько секунд повисла тишина. Потом капитан снова склонился над артиллеристом:

— Слушай меня — Маслеников не повышал голоса, но его услышали все, кто находился возле тягача. — Пока ты жив. Благодаря ей, — капитан мотнул головой в сторону санитарки, — но, не думай, что легко отделался. Под суд все равно пойдешь…

Маслеников выпрямился и его ощутимо качнуло. Тут же сбоку подскочил Андрей, поддержал капитана.

— Спасибо, — Маслеников пошире расставил ноги, чтобы не упасть, — давай, Андрей, быстрее делайте машину. И этого, — капитан казалось хотел выругаться, но сдержался, — унесите. Фира покажет, где положить. А мне — Семен поможет.

Повинуясь жесту командира Чекунов подхватил его под локоть.

— Давай, Семен, потихоньку отведи меня к остальным, — тихо произнес Маслеников, — что-то я совсем плохо вижу. Расплывается все и глаза режет…

— А как же вы стреляли, то? — удивился Семен.

— Не поверишь, — криво ухмыльнулся летчик, медленно шагая по засохшей траве, — под ноги стрелял, напугать хотел… Эй, погоди, ты куда меня ведешь?

— К прицепу, — Чекунов тоже слабо соображал, сказалась бессонная ночь, — ляжете, отдохнете…

— Э-э, нет, — капитан крепче ухватился за рукав шинели красноармейца, — только не туда. Там я точно не смогу быть. Кровью и землей пахнет, как в могиле…