Приказано влюбить

Надо же, прямо по классике: и фонарь, и улица, и ночь. Только ледяной ряби канала не хватает [2]. Сабитова толкнула дверь, и колокольчики над головой зазвенели, приветствуя припозднившуюся посетительницу.

 - Добрый вечер, милая барышня! - лысеющий фармацевт расплылся в улыбке. - Чем могу вам услужить?

Ленара улыбнулась в ответ и протянула листочек, где самым корявым почерком из всех возможных вывела название препарата.

 - Оу... - нахмурился фармацевт, глядя на каракули.

 - Да, я сама так и не сумела прочесть, - Сабитова сокрушенно вздохнула и надула губки. - Ох уж эти врачи! Вечно пишут, как курица лапой!

- Не в том дело, драгоценная милая барышня. - Аптекарь вернул ей бумажонку. - Просто я не смогу продать вам это лекарство. При всём желании не смогу.

 - Отчего же? - Ленара захлопала ресницами, изображая самую милую барышню во всём необъятном мире. Милота из неё так и пёрла. Даже Наташа Ростова казалась бы рядом пацанкой [3].

 - Видите ли... - Он почесал в затылке. Там у него ещё оставались волосы. - Это очень серьёзный психотропный препарат. Без рецепта здесь никак.

 - Совсем?

 - Увы, милая барышня. - Фармацевт развёл руками.

 - Пожалуй, мне стоит напомнить об этом врачу.

 - Не забудьте также уточнить дозировку! - выпалил аптекарь. - В вашей записке об этом ни слова, а это важно.

Вот оно!

 - В самом деле? - Ленара приблизилась к прилавку. - Так уж важно?

 - Разумеется, - кивнул аптекарь. - Странно, что вас не предупредили. Погодите-ка секундочку.

Он нырнул в подсобное помещение и через пару минут объявился с двумя совершенно идентичными коробочками.

 - Видите? - Фармацевт указал на какие-то малопонятные цифры. - Здесь действующего вещества пятьдесят миллиграмм, а здесь - сто.

Сабитова напряглась. Даже фальшивая улыбка сползла.

 - Пятьдесят сгодится, если вам необходимо снять у пациента общее состояние тревожности, при бессоннице, головных болях...

 - А сто?

 - А сто, драгоценная милая барышня, назначают, когда всё плохо настолько, что хуже уже некуда, - вздохнул аптекарь.

 - Спасибо, - она одарила зануду-лысика лучезарной улыбкой. - Вы мне очень помогли. Очень!

 - Буду ждать вас с рецептом! - просиял фармацевт.

 - Приду всенепременно, - пропела Сабитова и выпорхнула на улицу, где моментально стала собой: нахмурилась, сунула руки в карманы тренча и ефрейторской походкой зашагала к дому.

Там, дома, на кухонном подоконнике лежал лист бумаги, исписанный витиеватым Артуровым почерком. На нём чёрным по белому значилось: "азалептин пятьдесят".

Пятьдесят. Именно пятьдесят. Ни разу не сто.

Но какие цифры прочёл носатый эскулап на том злополучном пузырьке?

Была ли ошибка в дозировке роковой случайностью?

* * *

Когда она вернулась, квартира напоминала сонное царство. Клиент так и не пришёл в себя, а стороживший его Степан дрых, как пёс, каким-то совершенно невероятным образом устроившись на кухонном угловом диванчике.

 - Уда-а-ачно-о? - вопросил напарник, одновременно зевая и потягиваясь.

Ленара кивнула, села рядышком и взялась за недопитый кефир. Она размышляла, и размышления эти тревожили не по-детски.

А вдруг парень стал овощем вовсе не из-за контузии? Точнее, не только из-за неё?

Интересная концепция...

 - Остаться до утра? - Степан вырвал её из мрачных дум. - Или сама справишься?

 - Справлюсь. - Она допила кефир одним махом и скользнула взглядом по коллеге. Здоровущий шкаф с веснушками на носу и тяжёлым подбородком с нелепой ямочкой. Отчего-то он напомнил ей старшего помощника Лома из советского мультика про капитана Врунгеля. Растянутая тельняшка усугубляла сходство в разы. - Иди домой.

 - Спокойной, - отсалютовал Степан и двинулся на выход. - Зови, если что.

Провожать напарника Сабитова не стала. Вытащила из пачки тонкую длинную сигарету, задумчиво посмотрела на неё и засунула обратно.

Не сейчас. Возможно позже. Сейчас - спать.

Душ украл у сна целых десять драгоценных минут, но это полбеды. Основное несчастье заключалось в том, что вот уже вторые сутки Ленара не ложилась в свою любимую кроватку: по настоянию Артура, она спала в одной постели с клиентом, дабы бдить - мало ли парню снова приспичит склеить ласты?

Она вздохнула и устроилась рядом со страдальцем. Крепко обняла подушку (её она притащила из своей спальни), свернулась клубочком... и вырубилась.

Ей снился отец. Молодой, здоровый, черноглазый. С белоснежной улыбкой и кучей орденов на широкой груди.

Ты будешь гордиться мной, папочка...

Ты будешь мной гордиться, обещаю...

Клиент вдруг дёрнулся. Замычал, заёрзал и резко сел. Заморгал.

Ну нифига же себе!

Весь сон как рукой сняло, однако Сабитова продолжала лежать недвижным бревнышком и наблюдать из-под опущенных ресниц. Интересно же, что это чудо чудное предпримет.

Парень продышался, вытер пот со лба тыльной стороной ладони и уставился на свои запястья, словно видел впервые. Похоже, его вполне удовлетворило то, что он узрел, поскольку теперь он принялся озираться по сторонам, будто что-то искал да никак не мог найти.

Наконец, потерянный взгляд скользнул по ней и замер.

Клиент вцепился в простыню. Закутался. Сглотнул. Глаза его потемнели, а по бледным щекам разлилась краска.