Приказчик без головы

– Фердинанд Эдуардович, а вы не задавались простым вопросом: почему от вещей мой подсудимый избавился, а вот голову оставил на вешалке висеть?

– Он про нее забыл.

Свидетель Пафнутий Щериля, по прозвищу Кутузов, дворник дома, где проживали Муравкины.

– В своих показаниях, повторенных и здесь, вы утверждаете, что видели Сидора Муравкина в день исчезновения. – Дмитрий Данилович уже освоился и больше не прятался за столик для присяжных поверенных, а прохаживался по залу.

– Да, ваше благородие, так и есть!

– Который час был?

– Да кто ж знает? Нам хрунометры не положены!

– Ну давайте попытаемся припомнить вместе. Сидор днем зашел? А может, утром?

Щериля наморщил лоб:

– Вечером! Точно! Хозяйка только-только в церковь ушла.

– Во что был одет?

– Во что? – Кутузов снова задумался. – Дай бог памяти… Рубаха красная, портки черные, а кушак лиловый.

– Одежда на нем чистой была?

– Да!

– Следов грязи на лице не заметили?

– Никаких. Будто после бани!

– Трезвый, пьяный?

– Как обычно. Он завсегда по воскресеньям…

– Так ведь мы про понедельник толкуем! – громко воскликнул Тарусов.

– А в понедельник тем более! Я потом узнал, его в тот день с лавки погнали. Вот и нарезался, скотина…

– А как вы объясните мне такой факт: половой Басяткин видел Сидора примерно за час до вас, однако уверяет, что одет тот был в синюю рубаху и серые штаны, а кушака не имел вовсе.

– Ну не знаю, что там вам Макарка наговорил, только Сидор в красной рубахе был. Точно!

– А мешок за его плечами заметили?

– Не помню…

– Ваше высокоблагородие, – Тарусов обратился к Якобу, – разрешите вопрос к обвиняемому?

– Разрешаю!

– Как был одет ваш брат в воскресенье, на крестинах?

– По-праздничному! Красная рубаха, черные штаны. Синюю-то он только по будням надевал.

– Что скажете, свидетель? Может, вы дни перепутали? Может, видели вы Сидора не в понедельник, а в воскресенье?

– Я, ваше благородие, не мальчишка, чтобы путать. Мне, ежели хотите знать, семьдесят пятый годок пошел. В понедельник дело было. Вошел Сидор к ним в квартиру, и больше я его не видал.

– Ладно, спрошу про другое: мы с вами когда-нибудь встречались?

– Ну конечно, ваше благородие! Неужели позабыли?

– Здесь вопросы задаю я. Где именно?

– В моем дворе, я больше нигде и не бываю…

– Когда?

– Давеча! Вы про Муравкиных спрашивали, полтину мне дали…

– Все верно! Вот только давеча – это когда?

Кутузов задумался, даже в затылке почесал, потом брякнул наудачу:

– В этот понедельник!

– А вот и нет! Днем раньше. – Тарусов обернулся к присяжным: – Это засвидетельствует господин Прыжов, с которым мы были вместе, его показания впереди.

– Ваше высокоблагородие! – подпрыгнул Дитцвальд. – Защита в который раз уводит дело в сторону. Какая разница, когда господин Тарусов посещал двор господина Щериля?

– Господин председательствующий! Согласно статьи 721-й Устава уголовного судопроизводства, стороны имеют право предложить свидетелю вопросы не только о том, что он видел или слышал, но также о тех обстоятельствах, которые доказывают, что он не мог показанного им видеть или слышать. Свидетель, как я только что продемонстрировал, не способен сопоставить дни с произошедшими событиями.

Свидетель Осетров, купец второй гильдии.

– Покойный вас шантажировал? – неожиданно, после ничего не значивших вопросов, атакует Тарусов.

– Нет! С чего так решили?

– На крестинах он набивался вам в компаньоны. Так?

– Да!

– С какой, простите, стати?

– Я и сам не знаю. По дурости, наверно.

– Для подобных желаний должны быть веские основания. Или нет?

– Понимаете, я прежнего своего старшего приказчика, когда тот задумал к другому купцу переметнуться, пытался всячески удержать. Разные блага сулил! В том числе и компаньонство предлагал. Вот Сидору и запало…

– Как звали предыдущего старшего приказчика?

– Павел Фокин.

– Он, так понимаю, ваше предложение не принял.

– К сожалению!

– И у кого теперь служит?

– Ни у кого! Поехал в деревню, женился…

– Откуда знаете? В переписке с Фокиным состоите?

– Ваше высокоблагородие, ваше высокоблагородие! – закричал Дитцвальд. – Защита над нами издевается! Какое нам дело до работников господина Осетрова?

– Это очень важный вопрос, – попытался объяснить Якобу Дмитрий Данилович.

– А следующий важный вопрос: сколько детей у этого Фокина, а потом, как звали его бабушку… – издевательски усмехаясь, предположил Дитцвальд.

– Протест принят, – решил судья.

– Господин Осетров, – Дмитрий Данилович двинулся дальше, – вы ведь неоднократно отказывали Сидору Муравкину в желании стать вашим компаньоном?

– Да!

– Но почему за столь непозволительные предложения не гнали со службы?

– Потому что работником Муравкин был хорошим. Внимательный, аккуратный, товар хорошо знал, с покупателями говорить умел. Я надеялся, что выветрится эта дурь…

– А почему таки уволили?

– Да надоело мне. Сколько можно увещевать…

– И утром в понедельник восьмого июня дали Сидору расчет?

– Да, именно тогда. Петров пост как раз начался.

– И больше Сидора не видели?

– Нет!

– А подсудимого? Когда вы видели Антипа в последний раз?

– На поминках. Когда его арестовали.

– Но он же ваш кум! Разве не навещали его в тюрьме?