Приход ночи

— Но ведь теперь все очевидно. Хотя несколько минут назад в моей маленькой речи я не упомянул об этом, но тем не менее одну земную особенность космический путешественник взять с собою не может... Я имею в виду силу земного притяжения. Мистер Пейтон очень неловко бросил столь ценную вещь, а это неопровержимо доказывает, что его мышцы еще не приспособились вновь к земному притяжению. Как специалист, мистер Дейвенпорт, я утверждаю: арестованный последнее время находился вне Земли. Он был либо в космическом пространстве, либо на какой-то планете, значительно уступающей Земле в размерах, например на Луне.

Дейвенпорт с торжеством вскочил на ноги.

— Будьте добры, дайте мне письменное заключение, — сказал он, положив руку на бластер, — и его будет достаточно, чтобы получить санкцию на применение психоскопии.

Луис Пейтон и не думал сопротивляться. Оглушенный случившимся, он сознавал только одно: в завещании ему придется упомянуть, что его блистательный путь завершился полным крахом.

Говорящий камень © Перевод Н. Аллунан

Пояс астероидов велик, а его человеческое население мало. Ларри Вернадски на седьмом месяце своего годичного срока работы на станции 5 все чаще задумывался, компенсирует ли его заработок почти абсолютное одиночное заключение в семидесяти миллионах миль от Земли. Это умный юноша, лишенный внешности инженера-астронавта или шахтера астероидов. У него голубые глаза, масляно-желтые волосы и невыразимо невинное выражение, которое маскирует проницательный ум и обостренное изоляцией любопытство.

И невинная внешность, и любопытство хорошо послужили ему на борту «Роберта К.».

Когда «Роберт К.» причалил к внешней платформе станции, Вернадски почти немедленно оказался на борту. В нем чувствовалось радостное возбуждение, которое у собаки проявилось бы размахиванием хвоста и счастливым лаем.

То, что капитан «Роберта К.» встретил его улыбку кислым молчанием и мрачным выражением лица с тяжелыми чертами, не имело значения. По мнению Вернадски, корабль был желанным гостем. И мог пользоваться миллионами галлонов льда и тоннами замороженных пищевых концентратов, заложенных в выдолбленную сердцевину астероида, который и служил станцией 5. Сам Вернадски готов был предоставить любой инструмент и отремонтировать любую поломку гиператомных моторов.

Вернадски широко улыбался всем своим мальчишеским лицом, заполняя обычный бланк, записывая данные для дальнейшей передачи в компьютер. Он записал название корабля, его серийный номер, номер двигателя, номер генератора поля и так далее, порт погрузки («Астероиды, чертовское количество, не помню, как называется последний», и Вернадски записал просто «Пояс» — обычное сокращение вместо «пояс астероидов»); порт назначения («Земля»); причины остановки («перебои гиператомного двигателя»).

— Какой у вас экипаж, капитан? — спросил Вернадски, проглядывая документы.

Капитан ответил:

— Еще двое. Как насчет гиператомного? Нам некогда.

Щеки его были покрыты темной щетиной, внешность у него грубого шахтера, много лет проведшего на астероидах, но речь образованного, почти культурного человека.

— Конечно. — Вернадски прихватил сумку с инструментами и пошел за капитаном. С привычной эффективностью он проверял цепи, степень вакуума, напряженность поля.

Но не переставал удивляться капитану. Хоть самому ему окружение не нравилось, он смутно сознавал, что есть люди, которые находят очарование в обширной пустоте и свободе космоса. Но он понимал, что такой человек, как этот капитан, не станет шахтером из любви к одиночеству.

Он спросил:

— У вас какая-то особая руда?

Капитан нахмурился и ответил:

— Хром и марганец.

— Вот как?.. На вашем месте я бы сменил трубопровод Дженнера.

— Он виноват в неполадках?

— Нет. Но он очень изношен. Вы рискуете еще одной поломкой на ближайшем миллионе миль. И так как ваш корабль все равно здесь…

— Ладно, замените его. Но выясните причину перебоев.

— Стараюсь, капитан.

Последняя реплика капитана была достаточно резка, чтобы смутить и Вернадски. Он некоторое время работал молча, потом распрямился.

— У вас не в порядке отражатель гамма-лучей. Каждый раз как пучок позитронов делает круг, двигатель на мгновение замолкает. Вам придется заменить отражатель.

— Сколько времени это займет?

— Несколько часов. Может быть, двенадцать.

— Что? Я и так выбился из графика.

— Ничего не могу сделать. — Вернадски оставался оживленным. — Быстрее не получится. Систему нужно три часа промывать гелием, прежде чем я смогу войти туда. А потом нужно откалибровать новый отражатель, а на это требуется время. Конечно, я могу подсоединить его и сразу, но вы застрянете, еще не долетев до Марса.

Капитан нахмурился.

— Ладно. Начинайте.