Приходи в воскресенье

Нечто подобное и я испытывал сегодня. Если, направляясь сюда, я лишь смутно догадывался, что значит для меня Юлька, то сейчас я твердо знал, что эта девушка и есть моя судьба. Причем судьба трудная — я в этом трезво отдавал себе отчет, — но другой судьбы мне и не надо. Мое неразделенное чувство к Рыси — я не забывал Динку никогда — сыграло немалую роль в моем отношении к Юльке. Ведь они многим были похожи друг на друга. Чтобы это понять, нужно пережить все то, что пережил я… И теперь все, что когда-то предназначалось Рыси, я готов был отдать Юлии. Потеряв безвозвратно Рысь, теперь, еще не обретя, уже страшился потерять и Юльку. Немного зная ее характер, я осторожно старался вызвать девушку на откровенный разговор, чтобы лучше понять ее и не совершить какой-нибудь непростительной ошибки и не оттолкнуть навсегда ее от себя.

Мы сидели друг против друга и разговаривали. Мне до сладкой боли в сердце хотелось протянуть руки и погладить ее атласное колено. И я знаю, сейчас бы она меня не оттолкнула, но я приказываю своим рукам не дотрагиваться до нее. И один бог знает, как мне было трудно это.

— Ты такой молодой, — говорила она. — Наверное, спортом занимался?

— В армии я был разрядником по нескольким видам спорта. А потом увлекся мотогонками, теннисом. Даже был чемпионом района по теннису, когда учился в институте.

— У меня тоже первым разряд но легкой атлетике, — сказала Юлька. — Теперь я не занимаюсь спортом, разве когда в волейбол… Маша Кривина говорит, что спорт убивает женственность.

— Тебе это не грозит, — улыбнулся я.

— Я и так длинная… Бывало, придешь на танцплощадку, и никто не приглашает. Почти все парни ростом ниже меня. Почему в нашем городе так много низкорослых ребят?

— Влияние войны, — сказал я. — Голод, лишения, разруха. Несколько поколений это на себе почувствуют.

— А высокие — это те, кто после войны родился?

— Тут, по-видимому, много разных причин.

— Ты тоже высокий.

— Я родился до войны, — сказал я. — И гораздо старше тебя.

— Я не люблю парней-одногодок, — сказала Юлька.

Я молчал, чувствуя, что она мне сейчас поведает свою историю. Прикрыв темными ресницами глаза, она негромко стала рассказывать:

— Я тогда училась в девятом классе. Мне было шестнадцать, и я уже все понимала. Напрасно наши родители думают, что мы, девчонки-школьницы, ничего не соображаем… Я уже в седьмом классе была влюблена в старшеклассника, правда, он не знал об этом… Я целовалась с мальчишками. Мне нравилось забираться с ними на чердак и обниматься там. Все это было так незнакомо, тревожно и заставляло сердце то замирать, то бешено колотиться. Я уже чувствовала себя женщиной и ждала, когда наконец появится мой принц. Наверное, потому, что я так нетерпеливо ждала его, я ошиблась и обыкновенное ничтожество приняла за принца из своей сказки… Я училась в девятом классе, а он был на втором курсе пединститута. На физмате. Познакомились мы на институтском вечере. Я участвовала в школьной самодеятельности: пела, танцевала. Мы там давали концерт. Ну, а потом остались на танцы… Он проводил меня домой, а потом стал караулить у школы. Впрочем, я от него и не бегала. Мы гуляли вечерами, целовались в подъездах, ходили в кино, кафе. Никто и подумать не мог, что я еще школьница. Я и ростом-то была почти с него. Когда мы целовались, он бледнел и лоб почему-то у него становился липкий. Потом он привел меня в общежитие, мы там были одни. Он достал из тумбочки бутылку красного вина и все время поглядывал на часы. Оказалось, он договорился с ребятами, которые жили вместе с ним, чтобы не приходили до семи вечера. Он так, бедный потел и волновался, что мне стало жалко его…

Некоторые мои подружки всегда очень переживали после этого — я ни капли. Может быть, потому, что много читала и все знала из книг, но я считала, что раз природа так устроила, что мужчина и женщина должны быть вместе, значит, так и надо, за что же тут казнить себя? Мы стали встречаться и дальше, а через полгода я забеременела. И мой принц страшно перепугался. Когда он стал прятаться от меня, что-то врать и изворачиваться, у него даже глаза стали косить, я поняла, что это не мужчина, а тряпка и трус! Он поехал в Витебск на каникулы и все рассказал родителям. К началу занятий они приехали в Великие Луки вместе с ним и оформили его перевод в свой родной город — там тоже открылся институт. С ним я больше не встречалась, да и не хотела встречаться. Ко мне домой пришла его мать и уговорила меня сделать аборт. Она сама все устроила… С тех самых пор я больше не видела моего принца… Немного позже я поняла, что никогда его не любила… Я возненавидела всех мужчин на свете, потом-то я поняла, что это чепуха. Я боялась снова разочароваться. Потому что если такое еще раз случится, я никогда не выйду замуж, хотя и очень люблю детей… Может быть, я эгоистка, но я хочу сама выбрать себе мужчину. И быть равной с ним во всем. Почему-то большинство мужчин считают, что жена должна сидеть дома, на кухне, и поджидать его… А он в это время может позволить себе развлечься с другой…