Приходящие из Мора

Машина ждала у подножия скалы – до нее было примерно с километр. Всего километр.

«Всего?! – он мрачно усмехнулся. – Целый километр!..»

Он всмотрелся в унылые камни, надеясь отыскать какой-нибудь обломок, деревяшку для опоры. Но, как назло вокруг были голые камни. В этом месте даже кусты не росли…

Времени Лука не засекал. На ушибленную ногу не опирался. Полз вниз по склону, пятясь задом на карачках, ощущая жар раскаленного песка и камней. Ветер снова прекратился, солнце палило в спину, словно пытаясь испечь затылок, пот пропитал всю одежду. Каждое движение вызывало боль.

С трудом добравшись, наконец, до автомобиля, Лука, вместо того, чтобы нырнуть сразу в тень, оперся на дверь, чтобы перевести дух. Когда он прислонился к раскаленному на солнце кузову, его пронзила жгучая боль. Дернувшись, Лука неловко оперся на поврежденную ногу и упал. Не поднимаясь, в приступе ярости он стал бесцельно наносить удары по машине здоровой ногой: в колесо, по бамперу, оставляя вмятины на двери. Но злость отступила так же неожиданно, как пришла.

Лука сел, обхватил руками колени и рассмеялся. Как глупо. Действительно, глупо и бессмысленно злиться на машину, на которой ему еще предстояло добраться к дому, если так можно назвать крохотное, почти мертвое селение – островок среди бескрайних просторов леса.

Голова не соображала. Он не догадался для начала проветрить салон и полез в настоящее пекло. Когда вскочил на сиденье, вцепившись в ручку проема и руль, на миг показалось, что задница сейчас сварится о раскаленный кожзаменитель. Чуть не взвыв, он подсунул под себя пыльную тряпку, которой вытирал стекла. Собственно, руль тоже был горячим, так что пришлось достать из бардачка тканевые перчатки.

Прежде чем завести двигатель, он надавил голой ступней на педаль сцепления – небольшое усилие отозвалось короткой вспышкой боли. Снятый с ручника «Уазик» нехотя покатился вниз, постепенно набирая достаточную скорость. Лука сразу включил пониженную, чтобы облегчить задачу, если возникнут препятствия, и не переключаться лишний раз, не тревожить больную ногу. Бак полный и за повышенный расход топлива можно не переживать…

Первые километры он преодолел без проблем, но когда дорога снова пошла вверх, Лука увидел впереди груду камней, нападавших со склона. Перейдя на первую передачу, с ревущим двигателем, он решительно повел машину на каменный затор.

«Ходу, ходу!» – подбадривал он «Уазик».

Поначалу тот отлично справлялся. Гневно урча «буханка» подпрыгивала на неровностях, ожесточенно пробираясь вперед. Оставалось преодолеть несколько метров. Но обвалившись после землетрясения, камни образовали под собой пустоты и, когда тяжелая машина оказалась над одной из них, груда осела и «УАЗ» провалился. С грохотом ударился подвеской и, очутившись в каменной ловушке, заглох, перед этим затрясшись, словно смертельно раненный бизон.

– Приехали…

Не в силах даже как следует выругаться, Лука медленно выбрался наружу и прислушался. Он уже догадался, что означает доносившийся из-под брюха машины неприятный журчащий звук. Выискав место, где можно было заглянуть под низ, Лука увидел струйку масла, стекавшего из пробитой коробки. Можно сколько-нибудь проехать и без масла, «Уазик» не та машина, которая просто так сдается. Но как его освободить? Как сдвинуть автомобиль с места, когда колеса намертво зажаты валунами? О том, чтобы растащить их, не могло быть и речи – они были настолько огромными и тяжелыми, что от этой затеи пришлось сразу отказаться.

Лука сплюнул вязкую дурную слюну. Жарко. Голова не варила совсем. Не зная, что делать, он огляделся. Обойдя завал, взобрался на пологий склон. Заметив хиленькие деревца, выбрал два из них, кривые и сучковатые, сломал, пустив на импровизированные костыли, и, опробовав их, вернулся к машине. В сумку кинул камеру, недоеденный кусок хлеба и пустую флягу. Достал кусок брезента и обмотал им ногу.

Переставляя деревяшки, потащился вниз. Боль в ступне то отпускала вовсе, то донимала новым приступом, стоило только в полную силу опереться на раненую ногу. Изредка Лука присаживался отдохнуть. Участок здесь был живописный. По одну сторону возвышались скалы крутой стеной, по другую – открывался прекрасный вид с края разлома, по террасе которого и проходила дорога.

Стрельников с интересом всматривался в очертания текущей внизу речушки Моры. Не удержался и сделал несколько кадров. Отсюда видны были соседние скалы, тонкая цепь болот и непроходимый лес. Казалось, он что-то прятал под своим темным зеленым покрывалом. И деревья были как на подбор – ни одной торчащей выше других верхушки. Точно великан прошелся гигантской косилкой. Диковинной казалась громоздившаяся на краю леса куполообразная белая скала, стоявшая намного дальше от остальных скал, расположившихся рядком вдоль берега. Несмотря на внушительные размеры, она выглядела жалким осколком от основного массива. Мора аккуратно огибала ее, веками подмывая и разрыхляя породу, и отдаляя белый островок от «материка». Как знать, рассуждал Лука, – может, это и есть та самая скала…

Он был весьма удивлен, когда узнал от Фаддея, что местные всегда называли лес не иначе как Мор. Речушка – Мора (по ней дали имя деревне). А лес – Мор. Будто муж и жена. Мор и Мора. Неласковыми казались их имена. Неожиданно вспомнился каламбур, образованный когда-то от собственного имени, а теперь, по воле случая, еще и заключавший в себе название местности.

– У Лука-Морья дуб дубасят, – глядя на лес и усмехнувшись, Лука пробормотал известные строки, много лет назад переделанные для студенческого капустника.

Именно лес и береговая линия Моры вызывали его пристальный интерес. Свежие снимки должны были пополнить коллекцию фотографий. Он вспомнил про кадр, который удалил случайно, и ради повторения которого едва не лишился жизни. Так что же там было на снимке? Живое, большое, зеленое… Неужто, правда, крокодил?..

Смеяться охоты не возникло.

Стрельникову стало вдруг жутко. Со своими костылями двигался он медленно, и не дай бог встретить ночь в лесу. Он так и не мог забыть тот ужасный вопль из тайги, который они слышали с братом. И сразу вспомнил про коготь, оставшийся в пристройке Фаддея. Коготь неизвестного существа, нагнавшего страх на медведя…

«Интересно, станут ли меня искать? Спохватится ли Маринка?» – подумал Лука и, опираясь на сучковатые костыли, поплелся дальше…