Приходите за счастьем вчера (СИ)

- Почему в гостинице не сказал, что не собираюсь распрощаться? – Он стиснул её пальцы. – Я думал тебя проучить, ожидал раскаяние, услышать вопли: «Прости засранку, никогда так не сделаю, буду каждое утро платить фирменным минетом за все грехи». Возможно эффектный бросок под колёса моего автомобиля, чтобы я не уехал. А в итоге услышал, что мне остаётся только сидеть и, как ты метко выразилась, уныло онанировать на твоё личное дело. – Но Катерина заплакала лишь горше, оцепенело застыв в одной позе. Элайджа глухо произнес: – Я вру, конечно. На самом деле, на меня просто ступор напал, и я не мог нормально сказать. Особенно, у Кола. Он даже сейчас не прошёл.

- Прости меня. – Подняв голову, она заглянула в глаза, прильнула к губам и снова зарылась носом в его пальто. – Когда? Когда ты решил, что снова хочешь нас вместе?

- Когда увидел, как ты каждый день любишь Софию. Или когда ты не потребовала отдать тебе Аиду, хотя мы все знаем, что ты легко можешь снова её получить, никто не посмеет тебе отказать, и даже я не решусь возражать. Я знаю, что ты меня любишь. Я поверил в то, что ты сказала. Насчёт крови на руках. – У него внезапно огрубел голос. – После Африки, я точно знаю, что это единственное стоит вранья. Ты вообще единственная, кому не всё равно, когда это касается меня.

- Но ты так презирал меня в гостинице, – она резанула воздух ладонью. – А я снова оказалась такая дрянь...

Элайджа только вздохнул в ответ.

- Я не презирал, наоборот, так обрадовался, что даже не слишком злился. Просто прикидывал изменившуюся ситуацию. И это совсем не имеет отношения к тебе – к кому угодно, но ты тут точно не при чём. Я тебе всё расскажу, Катерина, но только не тут.

- Пойдём домой.

- Поедем. Туфли теперь испорчены из-за тебя и голова промокла, а некоторые ещё и в жертвы набиваются на этом фоне.

- Майклсон, я всегда знала, что твоё мужское поведение заканчивается на заляпанных грязью туфлях.

В такси Элайджа подумал, как это взаимоисключающе для неё – печально улыбаться с таким задорным выражением лица. Но всё же ничего не сказал, плотнее укрывая промокшую женщину в пальто.

- Устала? – Бросив пиджак на спинку кресла, он прошёл к бару.

- Безумно, – сев на диван, Кет быстро скинула платье и бельё и наскоро закуталась в принесённый им махровый халат.

- Тоже виски, чтобы согреться?

– О, нет, на сегодня итак напилась. Просто воды.

- О’кей. – Элайджа протянул бокал и, сев, с наслаждением потянулся откинувшись на спинку дивана. Вытащил из-под спины мешающую подушку, переложил на колени. – Ложись, кошечка.

Не заставив себя долго упрашивать, брюнетка устроила голову на подушке, натянув тёплый плед. Квартира была совсем тихой, только в приоткрытые жалюзи пробирался свет тёмно-серого неба, а на улице… Майклсон итак знал, что – мокрые от дождя карнизы, перестук капель словно топот тысяч маленьких ног, блестящие от воды зонты и плащи. И поддавшись этому качеству года они погрузились в какую-то прострацию, ощущая, как уходят тревоги бесконечного дня. Почувствовав прикосновение к своей щеке, Кет чуть приоткрыла глаза.

- О чём думаешь?

- Ни о чём. Чувствую, как мне хорошо с тобой сейчас.

Ничего не ответив, она перевернулась на спину, чтобы встретиться с его взглядом. Погладила руку, расцеловала, коснувшиеся её щеки пальцы.

- Ну, вот и всё, кошечка?

- Вот и всё.

Она рассмеялась так, как умела только Катерина – немного низковато для женщины. Смех замер отразившись от стен, но остался звучать в ушах, согревая изнутри лучше алкоголя, к которому он так и не притронулся. Не говоря ни слова Катерина принялась ласкать его шею, висок, щёку. В этой ласке слишком нежной, пугливой и не имеющей никакого отношения к половому акту, Элайджа почувствовал, понял отголосок тех, которыми она осыпала его последние месяцы при каждом удобном случае. Понял, наверное, потому, что сам почти год, не позволяя себе откровенно ласкать её душу и самолюбие, доказать чувства словами, лелеял каждый дюйм тела, как может не просто страстный, а любящий человек.

- Давай уедем в отпуск, – вырвалось у мужчины. – Вдвоём, в июне.

- Я знаю куда. Там тебе будет очень хорошо в июне.

Элайджа погладил её волосы, соглашаясь, и отхлебнул воды из её стакана. Ответ странноватый, но ему не хотелось выяснять. Заглянул в подёрнутые сонливой негой глаза. Без разницы куда: просто отдыхать от всего, глядеть на ночное, бесконечное море света без привычного смога и чтобы Катерина рядом.

- Это так странно… А, может, и нет.

- Что, Мередит? – он нахмурился. – Сук на свете много. Или ты о Рейнолдсе? По-моему, тоже ничего удивительного, хотя без ваших с Колом махинаций, я об этом точно не мог узнать.

- Нет, – Катерина взмахом ресниц отмела воспоминания о Мередит и бизнесе. – Мы с тобой. Девочкам скоро полтора, какое-то время после возвращения Елены мы даже не разговаривали. Жили сами по себе, я тогда подумывала уезжать из дома. – Она приподнялась, оперлась о его грудь. – Два года, любимый мой, ведь это же пропасть.

И снова легла, ожидая ответа.

- А сейчас её нет, – он улыбнулся, наконец, поняв, о чём Катерина.