Приходите за счастьем вчера (СИ)

Кетрин замерла перед воротами, судорожно сглатывая. Прошло уже два года, всё должно было если не забыться, то хотя бы остыть, но неожиданно ноющие задворки воспоминаний превратились в колющую боль в груди.

За ограждением, казалось, бушевало одно лишь море зелени, а дом не был виден, и женщина невольно несколько раз оглянулась, припоминая что и где. Она постучала, собираясь приступить к объяснениям, но стоило ей представиться, как охранник поздоровался и впустил её на территорию. Её ждали.

С сильно забившимся сердцем, брюнетка пошла по знакомой дорожке, а потом в ужасе сорвалась на бег. Здесь время словно умерло, и она поняла, что ничего, ничего не изменилось – та же бесконечная апельсиновая роща, луг, дорога из булыжников с пальмами по сторонам, уже отцветающие шоколадные деревья и белый резной козырек террасы. Только персонала на улице не было, хотя наверняка кто-то жил на самой вилле. Кет остановилась, оглядываясь по сторонам, и вздрогнула от того, что вялый цветок с шоколадницы упал перед ней. Она обошла его по кругу. Ей даже не пришло в голову зайти в дом: Катерина боялась прикасаться к любому предмету, траве и деревьям и, казалось, что воздух обжигал лёгкие. Не стоило сюда приезжать, в ней нет столько выдержки и сил. Но ноги Кет уже сами несли её в сторону опушки рощи, и стискивая в потных ладонях несчастные герберы, которые зачем-то купила в аэропорту, она пересекла луг, миновала деревянные качели и бассейн, и поспешила к зарослям апельсина.

Апельсин теперь разросся густо, и его гибкие зелёные ветки закрывали полянку, но фигуру Элайджи в чёрном костюме она увидела издалека. Он приказал впустить её, но хотел ли встретить у могилы? Этого Катерина не знала, но то же чувство, что заставило бежать сюда со всех ног, повело напрямую к месту, где Элайджа велел сделать холмик для Маргарит. Он скосил взгляд, ничего не сказал.

Но остановившись в десяти шагах, она сглотнула:

- Мне можно остаться, или я приду позже?

- Эти два дня я думал, приедешь ты к ней или нет.

Кет хотела сказать, что самолёт задержали, но ей стало всё равно, хочет её здесь видеть Элайджа или нет. Осторожно опустившись на колени, она положила герберы к небольшой плите, на которой не было написано ничего кроме имени и притронулась к букве «М». Плита с одного боку, где не было тени кустов нагрелась, и была горячая.

- Я к ней приехала. – Из глаз полились первые слёзы. – К вам.

Закрыв глаза ладонями, Катерина заплакала и осталась сидеть, пока не выплакала все слёзы. Потом неуклюже поднялась, и побрела в сторону шоколадных деревьев и дома. Всё время простоявший на своём месте Элайджа, не пошёл вслед за ней, сел на примятую ею траву, чувствуя, как закружилась голова и напряжение слишком быстро покинуло тело. Внезапно ему захотелось спать – вспомнил, что из-за смены часовых поясов не спал уже несколько суток. Он отошёл на несколько метров в тень кустов и, подложив под голову пиджак, лёг, глядя на проглядывающее через сплетение веток синее небо. Он никогда не представлял себе человеческой внешности Маргарит, её лица, или как представляют образы детей художники – круглолицыми кудрявыми ангелочками, но ему оказалась естественным сказать этой пустой и разливающейся синеве:

- Всё-таки она приехала.

И он заснул.

Проснулся Элайджа от того, что почувствовал запах еды, и во сне вспомнил, что давно не ел. Катерина вернулась и сидела, положив его голову себе на колени. Она уже не плакала, а смотрела вдаль. Увидев, что он проснулся, вопросительно тронула за воротничок рубашки. Элайджа перекатился в сторону и сел рядом.

- Почему ты не дал мне сказать тогда?

- Сначала не знал, хочу ли застать тебя здесь. Да и потом не хотел отвечать на твои вопросы.

- Я до последнего придумывала причины не приезжать, – призналась Катерина.

- Не придумала достаточно важной причины? – хрипловато поинтересовался Майклсон.

- Ничего уже изменить нельзя, только вычеркнуть из жизни. – Элайджа понял, о чём она – об этом дне, точнее дне два года назад. – Но это у меня не получается. Держи, мне сказали, что ты второй день здесь и ещё не был на кухне, – неожиданно переменившая тему Кет, так и не взглянув на него, подала бутерброд с котлетой и бутылку минералки. Он прожевал, отпил глоток и повисло молчание.

- Но почему? Я не понимаю.