Приходские истории: вместо проповеди (сборник)

Да, ей было одиноко, пусто – но это ли привело ко всему последующему? Кажется, не совсем. Лишь один эпизод, возможно, таил разгадку – и в поздних поисках истока, бесчисленных попытках нащупать зерна всего происшедшего после Аня останавливалась на нем чаще всего, перечитывая и перечитывая его в своей тетрадке, – эта история выглядела среди других записей исключением, хотя и она прямо была связана с отцом Антонием; но тут хотя бы зазвучали голоса чужие, в ней приняли участие другие действующие лица.

Среди бесконечных исповедей и уже так мало значащих спустя столько времени сообщений об испрошенном и полученном благословении на сдачу экзамена, поход в гости во время Великого поста, на чтение покаянного канона и семичасовой сон, среди подробно запротоколированных жалоб и послушных батюшкиных ответов на них, среди пересказов таких простых и естественных (отчего же тогда они казались ей так проницательны, так пронзительно глубоки?) советов отца Антония по самым разным поводам она неизменно добиралась до истории с Костей и вновь задерживалась на ней подолгу – не тогда ли, не там ли?

Это случилось в конце третьего курса.

30 апреля. Хожу в церковь почти без всякого чувства, только бы отметиться, покупая себе спокойствие, чтобы не переживать, что не ходила. Рассказала об этом отцу Антонию.

– Что ж, мы по-другому пока не умеем. Наши отношения с Богом всегда немного коммерческие, потому что нет у нас к Нему настоящей любви. Но хотя бы так. Пока хотя бы так. Господь снисходит к нам и до такого уровня и… ждет.

– А еще унываю от однообразия жизни. Люди всё те же.

– Да, одиночество… А представляешь, как люди жили в пустыне – каждый день одно и то же: те же три куста, пещерка, финик… Им вообще нечего было ждать, ничего нового никогда. И они не ждали, только молились в тишине. И, заметь, не скучали – убогая пещера делалась обителью райской, потому что Бог был с ними. Вот как, Анна: скука – потому что Бог от нас так далеко.

11 мая

– Отец Антоний, иногда мне кажется, что я прихожу сюда не помолиться, а для того, чтобы встретить человека… Вас.

Отец Антоний помолчал немного, а потом, как-то не глядя на меня, ответил:

– Это еще не плохо, хотя нельзя слишком уж верить в человека, ставить его во главу угла. Но это и важно очень – встретить человека. И знаешь, Аня, всё, всё даст Господь, и человека близкого, всё еще придет, всё еще будет, – и повторил медленно снова: – Всё Бог даст.

И старческая какая-то, почти мученическая просветленность послышалась в этих словах батюшки, и бесконечное не смирение даже, а примирение, покой и мягкость – такая умная ласковость.

Я пришла домой и всё думала, о чем это он, о каком человеке. Я сначала думала – о духовнике, а потом поняла. И заплакала – всё мне стало ясно: и интонация его, и слова, и радость.

17 мая. Сегодня в универе началась конференция по международным литературным связям. Пригласили несколько иностранных знаменитостей – чуть ли не впервые все сделали с таким размахом. Во второй половине дня, после торжественного открытия, когда знаменитости отвыступали, начались доклады. И надо же, среди выступавших оказалось знакомое лицо! Петрин муж – Костя. Доложил Костя отлично, бодро, умно, на вопросы отвечал четко, он говорил о влиянии античной культуры на поэзию Вийона. После Костиного доклада как раз объявили перерыв, он заметил меня и тут же подошел – в светлой рубашке, галстуке, пиджаке, очень оживленный и радостный. Предложил махнуть на вечернее заседание рукой (сама посмотри – напыщенная чушь!) и пойти погулять. Я, конечно, согласилась. Мы немного погуляли в окрестностях универа. Вместе дошли до остановки. Костя был очень мил, рассказывал разные забавные вещи про своего героя – Вийона, говорил, что его стихи намного сложнее и темнее, чем их обычно представляют в исследованиях, и что напрасно его сравнивают с поэтами XX века – он другой, средневековый, древний. Иногда Костя вдруг словно бы сбивался на собственную жизнь и намекал, что живется ему нелегко. Чувствовалось, что ему очень хочется пожаловаться на Петру, но я нарочно переводила разговор на другую тему.