Прихоть русского немца(СИ)

настроения не было. Насте кусок в горло не лез, но, памятуя, что в

ближайшие сутки может вообще оказаться без крошки съестного,

сосредоточенно поглощала грибы с капустой, пожаренные на удивительно

пахучем смальце. Когда очередь дошла до чая, Яна тихо проговорила:

- До села двадцать кэмэ с гаком. Я, конечно, доверяю Ходю, но Настя ночью

верхом никогда не ездила. Ты понимаешь, что она может испугаться и

свалиться с коня?

- Если есть другие варианты, предлагай, - обозлился Алеша.

- В трех километрах отсюда в годы войны была партизанская база. Там

остался блиндаж. Почему бы на пару деньков не переправить Настю туда?

- Вояки о нем знают не хуже тебя, - отмахнулся Алексей. - Еще хуже

получится.

В это время окна озарили фары подъехавшего автомобиля. Судя по дружно

открывшимся дверцам и гомону мужских голосов, приехало несколько

человек. Настя первая сообразила, что произошло. Сноровисто выскочила из-

за стола и устремилась в коридор. Схватив туфли, стремглав переместилась в

свою комнату. "Угловая, противоположная сторона, если не включать свет,

никто ничего не увидит", - отстраненно подумала она. На сборы не было

времени. Настя спешно забросила в рюкзак попавшиеся под руку вещи,

обулась и распахнула окно.

Девушка намеревалась отдалиться от кордона метров на сто и затаиться в

укромном месте до рассвета. Однако ноги несли ее все дальше и дальше, от

страха не могла остановиться. Опомнилась, когда свалилась в яму, а рюкзак

пребольно шмякнул по затылку. Удар оказался благотворным. Паника

разомкнула свои цепкие объятия, заработало логическое мышление. Настя

вспомнила, что вместе с деньгами Чорик передал бумажку с какими-то

адресами. Сказал, что если станет совсем худо, всем указанным в списке

пацанам можно доверять. Помнится, садясь в поезд, сунула листок в

водонепроницаемый верхний клапан рюкзака и забыла о нем. Судорожно

расстегнув молнию, убедилась: бумажка на месте. Осталось только

дождаться утра, чтобы ее прочитать.

Одинокая ночевка в лесу для городского жителя может стать настолько

тяжким испытанием, что он и при благополучном раскладе годами будет

вспоминать о ней по любому удобному поводу. Однако Настю предстоящий

ночлег не пугал, в пещерах всегда темно. Порадовавшись, что нет дождя,

извлекла из рюкзака спальник и с наслаждением погрузилась в его уютное

нутро. Отодвинула в сторону упершийся в ребро камешек и заснула, будто в

собственной спальне в Симферополе. Сон был настолько крепким, что когда

открыла глаза, долго с изумлением таращилась на кряжистые дубы,

окружавшие ее подобно сказочным исполинам. Их стволы выстроились,

будто гигантские трубы теплоцентрали, а проглядывающие сквозь листву

голубые лоскуты неба свидетельствовали о том, что солнце уже заступило на

очередное дежурство. Настя, не вылезая из спальника, рывком села в

любимую позу: крепко прижалась грудью к согнутым коленям и, обняв их

руками, оперлась подбородком. В таком положении она могла оставаться

часами, предаваясь воспоминаниям и размышлениям. В нынешнем

положении ей было о чем подумать. Компас она из рюкзака вообще никогда

не вытаскивала, а вот картой не обзавелась. Идти наобум было опасно,

кругом болот немерено, не хватает еще в трясину угодить.

Настя не умела врать, а сказать правду обитателям кордона так и не

решилась. А зря. Надо было рассказать свою историю без утайки. Куда

лучше, чем вздыхать по ночам и ворочаться с боку на бок, не в силах

избавиться от чувства вины. "Надо сдаваться", - решила она. Сноровисто

запихала спальник в рюкзак, но ее остановила новая мысль. Что же

получается? Чорик чуть ли не волоком оттащил ее на вокзал, договорился,

чтобы ее упрятали в тьмутаракань, а она собралась и его под монастырь

подвести? Ей придется объяснять, где жила после побега и кто ее прятал.

Нет, уж лучше трясина. Да и с какой стати в ее голову втемяшилась мысль,

что всенепременно наглотается болотной воды. Те же партизаны как-то

умудрялись обходить каверзные топи и отправлять под откос фашистские

составы. Блин! Она же совсем забыла о записке Чорика. Настя спешно

расстегнула молнию и достала бумажку. В ней значились три адреса с

домашними телефонам и кличками. "Позвони и скажи, что от меня", -

написал Чорик мелким почерком. Гомель, Речица и Добруш. Названия этих

городов Насте ни о чем не говорили, но порадовало, что было аж три

варианта, оставалось только выбрать какой-то из них. Самый подходящий -

Гомель. Насколько Настя помнила, он находится недалеко от Чернигова. Она

тогда не знала, что и Добруш, и Речицу Чорик выбрал по той причине, что

они располагались по обе стороны от Гомеля по линии запад-восток. Настя в

очередной раз пожалела, что у нее нет хотя бы обычной школьной

географической карты. Но с другой стороны, кто ей мешает добраться до

ближайшего населенного пункта и на месте уточнить, куда двигаться дальше.

Беллинсгаузен и Лазарев вообще поперлись к Антарктиде, которую, впрочем,

из-за тумана так и не увидели воочию.

От дальнейших размышлений Настю отвлекло хорошо знакомое блеянье

козла. Обернулась и обомлела: неподалеку стояли Алексей, Яна и Ришелье.

Козел резво приблизился к ней и осторожно лизнул в ухо.