Прихоти повесы

Он подвел ее к следующему пролету лестницы. Анджелина не могла не обратить внимания на отсутствие фамильных портретов на стенах, хотя можно было с точностью определить место, где они раньше висели. Пришлось успокоить себя тем, что спальни – это всего лишь комнаты, ему нужно их осмотреть, а она просто его сопровождает. При этом она прикинула, как отреагирует отец, когда узнает, что его дочь заходила в спальню с Колином. Ох, ради бога! Отец никогда об этом не узнает, а Колин не станет вдаваться в подробности при по возвращении в Дирфилд.

Анджелина никогда не была ветреной, но очень огорчила свою семью. Для нее чувство вины было похоже на туман: так или иначе, но все равно прокрадется внутрь.

Первая спальня оказалась прекрасно меблированной, где главным предметом была кровать красного дерева с высокими столбцами по углам. Они поддерживали балдахин розового цвета, который гармонировал со шторами на окнах. В углу стояла небольшая кушетка с розовыми подушками.

– Это была комната твоей матери?

– Мне кажется, да. – С решительным выражением лица он выдвинул ящик ночного столика.

Сначала она не придала этому значения, подошла к окну и раздвинула шторы.

– Весной под окнами можно разбить прекрасный цветник.

Оглянувшись, Анджелина увидела, как Колин один за другим открывает ящики туалетного столика, и на сей раз встревожилась:

– Ты что-то ищешь?

– Да.

Колин стремительно подошел к гардеробу и открыл дверцы. Ей показалось странным, что он не сказал, какова цель его исков, а когда, сердито вздохнув, перешел к другому ночному столику, она предложила:

– Давай помогу.

– Тут пусто.

Он прошел в следующую комнату через смежную дверь, и Анджелина последовала за ним, обеспокоенная его странным настроением.

– Это, должно быть, спальня твоего отца.

Кровать под балдахином темно-бордового цвета держалась на чудовищно огромных столбах. Весь угол занимала стойка умывальника для бритья – красного дерева, с зеркалом.

Он заглянул в гардероб, потом принялся осматривать ящики комода.

– Колин?

Сначала он ничего не ответил, но когда заговорил, голос у него был хриплым:

– Все выглядит так, словно ее никогда не существовало.

Сердце у нее ухнуло куда-то вниз.

– Если ты скажешь, что ищешь, то я помогу.

– Не знаю, сможешь ли ты.

– Опиши, что именно, и я попытаюсь.

– Это миниатюра… портрет матери.

О господи! Она перевела дыхание, постаравшись взять себя в руки.

– Когда ты последний раз ее видел?

– Я помню, она стояла на туалетном столике, но могу и ошибаться. Это было давно. – Он вздохнул. – У меня ничего нет на память о ней.

Анджелина проглотила комок в горле.

– Миниатюра наверняка где-нибудь в доме. Может, вспомнишь что-то особенное?

Он нахмурился.

– Я почему-то представляю себе гладкие камешки. Но это может не иметь к ней отношения.

– Ты ведь был совсем маленьким. – Чтобы не выдать волнения, она постаралась произнести это ровным голосом.

Колин подошел к окну и положил ладони на волнистое стекло.

– Я не помню, как она выглядела.

Анджелина закусила губу, чтобы сдержать слезы, – ведь они ничем не могли ему помочь.

Он порывисто вздохнул:

– Слишком давно это было.

Анджелина тихо перевела дыхание.

– Наверное, слуги перенесли все вещи на чердак.

– Наверное. – Колин зашагал по комнате. – Надо было оставаться в Лондоне, и пусть бы все шло как идет.

– Нет, – заявила она решительно. – Сомеролл для тебя важен.

– Можно было бы сюда наведаться много лет назад. Просто я думал, что получу его в наследство. Один бог знает, что тут сгнило или пришло в полную негодность.

– Колин, твой отец по-прежнему остается его владельцем, а раз так, ответственность полностью лежит на нем.

– Ты пропустила важную деталь. Я не вспоминал о Сомеролле, пока отец не задумал его продать.

– Не занимайся самоедством. Ты не мог предугадать, что маркиз решится на такой шаг.

Он с шумом выдохнул.

– Если бы не то письмо насчет продажи, я сделал бы все, чтобы избежать появления здесь. Не заблуждайся, Анджелина. Я законченный эгоист, много чего натворил в жизни. Не хочу утруждать твой слух перечислением своих «подвигов», но поверь, моя репутация беспутного повесы абсолютно заслуженна.

Анджелина с пониманием отнеслась к его приступу самобичевания, потому что ее посещали такие же. Сколько раз она молча укоряла себя за то, что влюбилась в никчемное существо, хотя и знала, чем все закончится! И все равно обманывала себя, будто верит, что благодаря ей он стал другим.

– Невозможно изменить прошлое, но и рабом его становиться тоже нельзя.

Он опять вздохнул:

– Ты должна понять еще кое-что: повесу ничто не исправит – безнадежен.

– А я и не собиралась. Мы оба совершали ошибки, каждый на своем пути. Это совсем не означает, что ты не заслуживаешь Сомеролла.

– Если в тебе есть хоть чуточка здравого смысла, ты должна потребовать, чтобы я отвез тебя назад в Дирфилд.

– Я не боюсь тебя, Колин.

Он посмотрел на нее:

– А надо бы.

– Ну да. Ты ведь большой, страшный и порочный.

Он прищурился.

– Почему ты решила помочь мне? Представила, что это сродни раздаче милостыни бедным?