Прихоти удачи. Малоизвестные факты из жизни известных людей

Александр Дюма был очень похож на свою бабушку негритянку. Правда, кожа его была белой, как снег, а в глазах его словно бы отразилась голубизна вест-индского неба. Однако губы его были толстыми, ноздри — плоскими и широкими, а волосы такими же жесткими и курчавыми, как и у его бабушки.

Эпикуреец и гурман, он так же славился своим умением приготовить соус или зажарить утку, как и способностью написать роман. Принявшись за обед, он мог поглотить невероятное количество икры, рыбы, несколько жареных куропаток, полдюжины различных видов овощей, закусив все это напоследок огромным куском сыра. Количеством потребляемой пищи он мог бы посрамить даже Бисмарка. Однако, вопреки своему ненасытному аппетиту, он никогда не пил не только алкоголя, но даже кофе, и никогда не курил. В то же время, уйдя с головой в работу, он уже не думал о еде, а порой и вовсе забывал о ней. Если к нему в этот момент наведывался какой-нибудь приятель, то он просто протягивал ему в знак приветствия левую руку, а правой, не отрываясь, продолжал строчить на бумаге.

Однако он был весьма привередлив во всем, что касалось выбора бумаги и перьев.

Так, например, романы он писал только на бумаге голубого цвета, пользуясь при этом специальным набором перьев. На желтой бумаге, уже другими перьями, он писал стихи. Если же готовил статью для журнала, то не мог использовать ничего, кроме бумаги розового цвета. Причем никогда ни при каких обстоятельствах не пользовался голубыми чернилами, которые вызывали у него нервное напряжение. Что касается пьес, то он не мог сочинять их, сидя за столом. Для этого он должен был лечь на диван, положив между локтями добротную мягкую подушку.

Смешно? Конечно, но до того, как решите посмеяться над писателем, позвольте сказать, чего он добился. Он сочинил более сотни пьес и бесчисленное количество романов, а также разных историй, которые, будучи собранными вместе, составили бы собрание сочинений в одну тысячу двести томов! Только подумайте об этом! Тысяча двести томов! Это почти двойная производительность таких писателей, как Голсуорси, Шоу, Стивенсон, Уэллс, Киплинг, Рейнгардт и Грей вместе взятых.

Он заработал в обшей сложности более миллиона фунтов, что гораздо больше других современных ему авторов. Лишь очень немногие из них в истории литературы могли добиться чего-либо подобного. А ведь в пору, когда состоялась постановка его первой пьесы, у него не было даже белого воротничка, чтобы пойти в театр на премьеру. Так что ему пришлось вместо воротничка вырезать подходящий по размеру кусок белого картона и так предстать перед публикой в тот незабываемый момент своей жизни.

Этот толстый, небрежно одетый гигант преклонялся перед своей матерью. Как раз за три дня до постановки его первой пьесы мать парализовало. И в ночь его первого великого триумфа в Париже Александр вынужден был по окончании каждого действия оставлять театр и мчаться так быстро, как только позволяли его длинные ноги, к лежащей без движения матери, чтобы узнать, не нуждается ли она в чем-нибудь. И ночь, когда его имя было на устах всего Парижа, он провел на расстеленном на полу матраце возле кровати своей матери.

Героев своих книг Дюма воспринимал во всей их реальности. Он размышлял об их судьбах и судачил о них, словно бы они были живыми людьми. Он описывал их с такой живостью и непосредственностью, которые очаровывают нас даже сейчас, сто с лишним лет спустя. Порой он был так захвачен разворачивающимся перед ним действием, что громко смеялся и шутил со своими героями, словно бы они и в самом деле сидели по другую сторону его письменного стола. Большинство писателей считают свою работу труднейшим испытанием. Для Дюма же, нанизывающего на сюжет свои занимательные истории, это. было великолепно проведенным временем.

В составе гастролирующей труппы актеров он в театральном экипаже и верхом на лошади объехал всю Европу. И это в то время, когда под его именем в газетах целыми сериями одновременно печаталось до пяти различных произведений. У него не было времени для того, чтобы читать свои собственные книги. Но у него было время, чтобы со шпагой или с пистолетом в руках принять участие в двадцати дуэлях.

С годами он пустился в погоню за вином, женщинами и песнями. Хотя нет, нет. Он не пил и не пел. Но в том, что касается женского пола, он пошел, что называется, по большому кругу.

Париж снисходителен ко всему. Но даже здесь амурная жизнь Дюма вызвала сенсацию, а затем — скандал. Дело дошло до того, что даже его собственный сын с негодованием отвернулся от отца.

Зайдя как-то к великому романисту в середине дня, один из его приятелей застал его чуть ли не обвешанным девицами. Одна из них сидела у него на колене, другая лежала у его ног, еще одна стояла позади его кресла и, наклоняясь, целовала его пухлые губы. Причем ни на одной из этих девиц не было и минимума одежды.