Прихоти удачи. Малоизвестные факты из жизни известных людей

Проект Джона Ло лопнул. Доверие к нему исчезло так же быстро и драматично, как и возникло. Банк прекратил выплаты. Красавчик Джон с позором лишился своей должности. Вся Франция была охвачена паникой. Толпа, которая только недавно в неистовой схватке локтями и кулаками пробивала себе дорогу к овладению акциями, теперь в столь же неистовом стремлении пыталась поскорее сбыть их с рук и вернуть свои деньги.

Разъяренная толпа забросала камнями окна дома Джона Ло, угрожая вытряхнуть душу из него самого.

Дрожа от ужаса, Ло бежал из Франции, оставив здесь все свои сокровища. Его великолепные поместья стоимостью в миллионы фунтов были конфискованы. Его книги, мебель и столовое серебро были проданы с молотка. Его жена и дети стали нищими.

Девятью годами позже Красавчик Джон Ло, человек, который еще недавно был богаче и могущественнее любого короля, умер в Вене без друзей и без денег. К тому времени сквозь подошвы его изношенных ботинок сквозили дыры. Он был так беден, что ему не на что было купить даже охапку дров, чтобы согреть ту жалкую комнатку, в которой ему пришлось умирать.

Меньше чем за час он помучил четверть миллиона телеграмм

Несколько лет назад западный союз телеграфистов объявил по радио, что все телеграммы, адресованные Лоуэллу Томасу, в течение одного вечера будут приниматься бесплатно. И сразу же по всей Америке загудели провода, и менее чем за час Томми был буквально засыпан лавиной посланий, поступивших в его адрес. В общей сложности их оказалось более четверти миллиона.

Лоуэлл Томас — один из самых необычных людей, которых я когда-либо знал. Он написал столько книг, что едва ли способен вспомнить название каждой из них. Он лицом к лицу выступал более чем перед четырьмя тысячами человек на четырех с лишним тысячах встреч, состоявшихся во всех англоязычных странах мира.

Во время своего пребывания в Лондоне я неделю за неделей и месяц за месяцем наблюдал за людьми, которые, растянувшись на несколько кварталов, по многу часов простаивали для того, чтобы послушать выступления Лоуэлла Томаса о необычной кампании, проводимой Аленбаем в Палестине, и об исследованиях Лоуренса в Арабии.

Ему довелось быть золотоискателем, пастухом, репортером и редактором, профессором колледжа. Немало лет он провел в скитаниях по Европе, Азии, Африке, Аляске, Австралии и по островам семи морей. С принцем уэллским он объехал Индию и был одним из первых американцев, получивших разрешение на въезд в дикие просторы Афганистана.

Вместе с сопровождающей его группой он снимал боевые действия британских, французских, бельгийских, итальянских, сербских, американских и арабских войск. Правительство Индии выделяло в его распоряжение специальные поезда и речные пароходы, а также караваны слонов с тем, чтобы он запечатлел на пленку уникальные виды и необычных людей этой страны.

Оставаясь одним из лучших дикторов и радиокомментаторов своего времени, он какое-то время преподавал ораторское искусство в Принстонском университете. Он ежедневно передает новости не только для миллионов американцев — его голос звучит во всем мире. Его слушают австралийские овцеводы, равно как и заключенные в известной тюрьме Синг-Синг. В его почте попадаются письма шахтеров южно-африканских алмазных рудников и морских капитанов из Сингапура.

Огромные толпы народа собираются всюду, где выступает мистер Томас. Мне, например, пришлось наблюдать, как в Аллентауне, штат Пенсильвания, семь тысяч человек пробивали себе на митинге путь к оратору с тем, чтобы лучше слышать его голос. Нечто подобное случалось за последние пятнадцать лет повсеместно: от Бостона до Эдинбурга и от Сан-Франциско до Мельбурна.

И как вы думаете, сколько лет ему было в ту пору? Некоторые полагают, что при подобном перечне различных достижений он должен был иметь по крайней мере такую же седую бороду, как Бернард Шоу. Нет, ему тогда еще не исполнилось и шестидесяти, и на голове его не было ни одной седой волосинки.

Я впервые встретил Лоуэлла Томаса, когда он был студентом Принстонского университета, однако уже в ту пору он приступал к работе над своей диссертацией, посвященной конституционному праву. У него еще не было ни денег, ни славы. Спрашивается, как же к нему пришел успех? И изменил ли он в какой-либо мере его самого? Можно с уверенностью сказать, что нет. Он такой же добрый, скромный, открытый и непритязательный Томми, каким был в свои прежние годы.