Прикладная некромантия. Записки между страниц

Дверь открыла, взвесила подсвечник в руке и, ткнув им Асверу в грудь, потребовала:

— Вдарь себе больно и испарись. — Дождавшись, пока растерянный зломордый перехватит орудие возмездия, уже начала закрывать дверь, но не успела.

У Асвера были другие планы на этот счет, потому дверь осталась незапертой, а я оказалась сидящей на кровати, любуясь коленопреклоненным некромантом. Подсвечник опять лежал на полу.

— Сень, ну ты чего? — выглядел он растерянным, и это бесило больше всего.

— Чего? Правда не понимаешь? — Асвер отрицательно мотнул головой. И это был самый глупый его поступок за сегодняшний вечер, затмивший даже ворону. Потому что у меня нервы и так истрепанные после всех этих отработок, слишком близкого знакомства с разложенцами, и скорая встреча с родителями совсем не способствовала спокойствию и гармонии. Ворона оказалась почти последней каплей. Желание зломордого разобраться в ситуации — последней. Я разревелась.

Асвера передернуло, он сглотнул нервно и жалобно позвал:

— Сенечка…

— Ты идиоооот, шутки у тебя идиотские и ворона твоя тоже! — начала я, не позволив ему договорить.

— Полностью с тобой согласен, — потерянно поддакнул он, поглаживая меня по ноге и беспомощно глядя в лицо.

— Яаааа за всю свою жизнь так тесно с умертвиями не общалась, как за последние несколько месяцев, — продолжала я, глядя на расплывающегося из-за слез некроманта, — мне специальность менять пора уже. А я не хочу быть некромааантом. Мне и целительницей быть нраааа…

Всхлипнув, я нервно вытерла щеки и набрала в грудь воздуха, чтобы продолжить. Асвер это прекрасно понял, сглотнул и в одно мгновение оказался рядом, прижал к себе и взмолился:

— Сень, прекрати реветь, пожалуйста. Ты мне уже отомстила. Правда. Страшнее женской истерики оружия на свете просто нет.

— Неееет уж. Страдай! — Рвано вздохнув, я охотно вытерла слезы о его рубашку.

Рыдать я планировала долго, со вкусом и полной самоотдачей. Чтобы Асвер эту ночь надолго запомнил и даже мысль о том, чтобы умертвие на меня натравить, вызывала у него неконтролируемый ужас.

ГЛАВА 16

— Ведьма, не доводи меня, — потребовал очень хмурый некромант, маячивший в проеме открытой дверцы. А за ним виднелись присыпанные снегом кованые ворота, аккуратная калиточка рядом и кусок забора. Высокого и неприступного.

А я сидела в карете. Просто забилась в противоположный угол и предпочитала наслаждаться видом издалека.

Родители мои, как выяснилось, времени даром не теряли и выкупили городской дом обратно, стоило только появиться такой возможности. Вот и тряслась я теперь от страха, глядя на знакомые ворота.

— Сень, или ты сама выходишь и преодолеваешь все расстояние до дверей дома, или я вытащу тебя из кареты за косу да так и потащу. Думаю, твои родители оценят, — скатился до угроз невыспавшийся и злой некромант. А потому что сам виноват и не нужно было ко мне в гости дохлых ворон присылать.

— Если бы я могла, я бы тебя поколотила, — призналась, пытаясь сообразить позволят ли мне на секундочку отлучиться к багажу, вытащить пузырек с успокоительным и успокоиться, или покой нам только снится и зря я не озаботилась своим состоянием с утра, пока была возможность.

— Сама напросилась, — скорбно заметил зломордый, забрался в карету и действительно выволок меня на улицу. Не за волосы, правда. За руку, но тоже приятного мало.

Дернувшись, я попытался вырваться и добежать до багажа, чтобы уже там обрести гармонию с миром.

— Заррраза рыжая. Я же по-хорошему хотел.

До спасительного бутылечка я так и не добралась. Озверевший Асвер решил проблему моего сопротивления радикально.

В открытую калитку меня вносили. Неудобно и не романтично. На плече. А когда я попыталась взбрыкнуть и сползти на землю, получила по попе, не прикрытой курточкой, и затихла.

Мне было страшно и обидно.

Когда со стороны моего тыла послышалось пораженное восклицание и возмущенный голос адмирала, мне сделалось просто страшно.

— Асвер, что это значит?!

— Как ты и просил, отец, доставляю беглянку в целости и сохранности на порог отчего дома, — отчитался он, нежно погладив меня по ноге.

— Сенечка? — Мамин голос дрогнул, а мне вдруг так плакать захотелось. Опять плакать.

Сгрузив на землю, зломордый развернул меня к встречающим и, приобняв за плечи, прошептал над ухом:

— Только не реви, ведьма. Мне ночного твоего концерта за глаза хватило. Пожалей мои слабые нервы, — и подтолкнул к уже плачущей маме.

Просьбу его я не выполнила и разревелась, стоило только оказаться в теплых объятиях. Откуда-то слева раздалось неловкое покашливание, и объятия стали крепче. Впечатлительный отец семейства решил приобщиться. Рыдать, правда, не стал. Несолидно это было для человека его возраста и положения.

Трогательный момент, как ни странно, нарушил не Асвер.

Взяла слово бабушка.

— Хватит сопли разводить, — потребовала она сурово, постучала по руке отца и велела: — Дайте взглянуть на негодяйку.