Приключение что надо

– Наверное, только на двери дома, – предположила она и осторожно нажала на ручку калитки. Калитка с лёгким скрипом открылась.

Три девочки ступили на дорожку, посыпанную гравием. По обе стороны её росла трава, целый луг. Причём некошеный: трава была им по колено. Девочки нерешительно направились к дому.

Сильвания разглядывала разнокалиберные окна. Два огромных окна в середине, на выступающей части дома. Под коньком двускатной крыши находилось маленькое круглое окно. Башенка на правой стороне дома была вся вкруговую в окнах, в каждое из которых кто-нибудь мог просунуть голову. Сильвании казалось, что у этого дома есть глаза. Насторожённые глаза, которые за ними наблюдали.

К входной двери вели три ступени. Над крылечком тоже была двускатная крыша. По обе стороны двери сидели гигантские кошки, вырезанные из камня. Рядом с бурой дверью Дака обнаружила золочёную кнопку звонка. Но при всей решительности что-то удерживало её от того, чтобы немедленно позвонить. Она покосилась на Хелене. Кончик носа у той побледнел. Сильвания выглядела не намного лучше. Правда, Сильвания всегда была бледна, как полагается полувампиру. Глаза её нервно вспыхивали. Но это было свойственно не только полувампиру.

Внезапно дверь распахнулась.

– А вам чего здесь надо? – Перед ними стоял Людо Шварцер, враждебно посверкивая на них глазами.

Девочки разом вытаращились на него. Ни одна не сказала ни слова.

Людо склонил голову набок:

Хелене кусала нижнюю губу.

Дака откашлялась:

– Мы… э-э-э… пришли навестить больного.

– Меня, что ли? – Брови Людо поползли вверх.

– Ну. А разве ты не болен? – спросила Сильвания.

– Нет, ну, вообще-то да, вроде того, но не сильно, – ответил Людо.

В этот момент из дома послышался дребезжащий стук. А затем последовал душераздирающий крик. Хелене вздрогнула, а Сильвания и Дака навострили уши. Крик исходил из подвала, это было ясно. Но был ли то крик человека, трудно было сказать.

Людо сделал вид, что ничего не слышит. Он так и стоял в дверях, ни туда ни сюда. Если бы девочки не отвлеклись на крик, они бы заметили, что ресницы у него слегка дрожат.

– Ну, и чего?

Сильвания потупилась.

Крик ненадолго прекратился, но потом опять возобновился, ещё громче и пронзительнее, чем раньше. У двойняшек был очень хороший слух. Но такого крика они никогда ещё не слышали, даже в Трансильвании. Он не походил ни на человеческий, ни на звериный. Он исходил словно из самых мрачных недр подземного мира.

– Итак, – торопливо сказал Людо. – Спасибо за ваш визит к больному. До завтра в школе.

И он захлопнул дверь у них перед носом. Так сильно, что Хелене отпрянула на шаг и чуть не полетела с крыльца. Дака и Сильвания молниеносно подхватили подругу.

Ещё полминуты девочки растерянно топтались перед дверью. Крики из подвала прекратились.

– Идёмте, – сказала наконец Сильвания.

Хелене кивнула:

– Объявляю ОЛШ на сегодня законченной.

Девочки уже почти дошли до деревянного забора, как дверь дома опять открылась. Людо высунул голову:

– Эй! – крикнул он, и три подружки обернулись к нему. – Я только хотел вам сказать… – Людо помедлил, фиксируя взглядом Сильванию и Даку: – Ни в коем случае не ходите сегодня во Дворец искусств.

Двойняшки удивлённо переглянулись, а в следующее мгновение дверь дома опять захлопнулась.

– Но… почему? – крикнула Сильвания.

Однако было уже поздно. Дом безмолвствовал, глядя на них тёмными глазницами окон.

Бесценные сокровища

Роза Вагенцинк уже восемь лет работала штатным экскурсоводом во Дворце искусств города Биндбурга. До этого она много лет преподавала музейное дело. А теперь проводила экскурсии почти во всех музеях города. Она считалась специалисткой по живописи XIX века. Второй её специализацией было японское искусство. Ещё когда была студенткой, до того, как познакомилась с дедушкой Густавом, она целый год прожила в Осаке. Ей там очень нравилось. Но не настолько, чтобы остаться.

С прошлых выходных бабушка Роза была занята во Дворце искусств больше обычного. Директор Дворца, господин доктор Корнелиус Дискау, путём долгих переговоров и интенсивных усилий осуществил давно лелеемую мечту: заполучил к себе выставку японского искусства эпохи Эдо. Он особенно гордился несколькими экспонатами из Национального музея Токио. Среди них были предметы, стоимость которых превышала миллион евро.

Наплыв посетителей был громадный. Господин доктор Корнелиус Дискау был в восторге. Роза Вагенцинк была в стрессе. Она проводила по три экскурсии в день. Одну в первой половине дня, одну во второй и третью вечером, перед самым закрытием музея. Но сегодня она была рада последней экскурсии. Не потому, что после начиналось её свободное время – хотя и поэтому тоже, – а потому, что в экскурсии участвовали её внучки Сильвания и Дака. Это предложила их учительница по истории искусств, госпожа Мойзингер. Бабушка Роза находила, что госпожа Мойзингер – женщина умная и стильная.