Приключение великих уравнений

Джордж Бернар рассказывал, что никогда еще не видел Майкла в столь возбужденном состоянии, как в тот памятный вечер. Это и понятно. Впервые человек увидел движение, причем не судорожное, а равномерное, постоянное, непрерывное движение, созданное неощутимым взаимодействием великих сил природы - электричества и магнетизма.

Думаем ли мы теперь, глядя на вращающиеся махины электродвигателей прокатных станов, метро и электричек, что все они с их исполинской мощью суть порождение несложного прибора Фарадея, в котором впервые в мире взаимодействие поля и тока дало вращение легчайшей проволочке!

Рисунки из рабочих тетрадей Фарадея:

1 - повторение опыта Эрстеда; 2 - пояснение к электромагнитному вращению; 3 - рисунок первого в мире электродвигателя; 4 - кольцо, на котором была открыта электромагнитная индукция; 5 - катушка, в которую быстро вдвигается магнит! возникновение электричества за счет движения магнита; в - первый в мире электрогенератор! диск, вращаемый между полюсами магнита.

Факсимильное изображение Фарадеем своего изобретения показано на рисунке.

С рисунка, напоминающего детский, ведет свою историю вся электроэнергетика. Этот рисунок - и Братская ГЭС, и двигатели атомохода "Ленин" в самом зародыше. С этого рисунка начинается история электромашиностроения.

Итак, очерк по истории электромагнетизма, заказанный Фарадею, определенно "вытанцовывался" да еще столь эффектным образом! Впрочем, была одна заминка; как быть с тем, что Фарадей идею опыта фактически заимствовал из разговора, при котором случайно присутствовал (хотя, как выяснилось впоследствии, Фарадей понял основную идею опыта неправильно!).

Лучше всего было бы показать статью Дэви, но того не было в Лондоне, Волластон тоже уехал к морю, а редактор срочно требовал статью. И Фарадей сдал статью в номер.

Когда Дэви и Волластон вернулись из отпуска, их ожидал уже номер журнала со статьей Фарадея, где ни словом не упоминалось о Волластоне или Дэви... Статья была подписана одной буквой "М", а добавка, с описанием электромагнитного вращения, - полным именем Фарадея.

Фарадей никогда не брал патентов на свои изобретения и совершенно не предпринимал никаких попыток к доведению их до практического использования. "Мне скорее хотелось бы отыскать новые факты и новые соотношения, связанные с магнитоэлектрической индукцией, чем увеличивать мощность достигнутых эффектов".

По Королевскому институту поползли слухи...

Под угрозу стал не только приоритет Фарадея в осуществлении электромагнитного вращения, но и вся его научная карьера - что может быть страшнее для ученого, чем обвинение в научной недобросовестности!

Фарадей решает поговорить с Волластоном начистоту. Он пишет ему обстоятельное и откровенное послание и через некоторое время получает ответ:

"Сэр! Мне кажется, что Вы находитесь в заблуждении, преувеличивая силу моих чувств по поводу тех обстоятельств, о которых Вы пишете.

Что касается мнения, которое другие лица могут иметь о Ваших поступках, то это дело целиком Ваше и меня не касается, но если Вы считаете, что не заслужили упрека в недобросовестном пользовании чужими мыслями, то Вам, как мне кажется, не следует придавать большого значения всему этому происшествию.

Однако, если Вы, тем не менее, не отказались от желания иметь беседу со мной, и если Вам удобно зайти ко мне завтра утром, между десятью и 10,5 часами, то можете быть уверены, что застанете меня дома.

Ваш покорный слуга

У. X. Волластон".

Встреча состоялась, причем, по-видимому, Волластон принял во внимание обстоятельства, из-за которых его имя не было упомянуто в статье, и с высоты своих научных заслуг решил отказаться от каких-либо претензий к Фарадею, молодому, симпатичному ему ученому, не числящему еще за собой каких-либо серьезных научных заслуг. По-видимому, он так и не понял до конца революционности опыта, считая прибор Фарадея малозначащей игрушкой. А это был первый электродвигатель! Знай это Волластон, он, вероятно, не отказался бы от претензий так легко.

Так или иначе, после встречи отношение Волластона к Фарадею стало очень сердечным - он не упускал случая заглянуть в лабораторию молодого исследователя, замолвить о нем доброе слово.

К сожалению, того же нельзя сказать о Дэви - его отношение к Фарадею становилось все прохладнее. В его отношении - сложный букет чувств: и бесспорное восхищение способностями Фарадея, и ревность по отношению к более удачливому коллеге, гордость за своего ученика и обида за отрицательный отзыв, написанный на одно из изобретений Дэви Фарадеем. Не разобрался Дэви как следует и в случае с открытием электромагнитного вращения, да и леди Дэви вряд ли поминала бывшего "слугу" добрыми словами...