Приключение взрослых

Там, в туберкулезном санатории, дождик так же тихо шуршит сейчас по зеленой листве…

Саша вышел из-под навеса и зашагал вдоль берега.

…Все больные, наверное, в корпусе. Что делает сейчас этот новенький? Стоит у окна?

Невдалеке торчала из воды зубчатая скала.

Саша подошел поближе, разбежался и, черпанув ботинками холодную воду, ухватился руками за острые, бритвенно-режущие края камня. Подтянулся и влез на самый верх.

По краю моря, у горизонта, шел белый корабль.

Руку саднило. Саша машинально поднес к губам рассеченную ладонь. Кровь была горько-соленая… Вкуса моря!

Вдруг по морю словно разлилась расплавленная сталь. Это из-за облаков ударило солнце. Глубокая синева, испещренная зелеными прожилками, засияла, переливаясь слепящим светом.

Саша осторожно уселся на скале, заглянул вниз. Поверхность воды вздымалась и опадала. И там, в зеленоватой толще, вздымались и опадали заросли буроватых водорослей. Саша разглядел подводную поляну. На дне ее лежали слабые отсветы солнца. Какая-то тень стремительно пересекла поляну…

Ветер усиливался. Волны с грохотом ударялись о подножие скалы.

Выпуклый — весь в дымке — морской горизонт плавно и точно очерчивал шар земли… И казалось странным, что люди так долго шли к этой очевидности.

Крутые волны ступенчато громоздились навстречу. Сашина куртка покрылась мокрыми пятнами с белыми разводами по краям. Вдруг показалось, что он плывет вместе со скалой…

Сияло солнце. С моря дул пиратский ветер. От соленого воздуха саднило в горле.

Только за один сегодняшний день можно всю жизнь быть благодарным Косте. Только за один день.

Саша взглянул на свои старенькие часы… Пятнадцать минут второго… Ого! Еще больше шести часов свободного времени!» Можно куда-нибудь пойти… В порт! Кстати — где же он? Как это Костя говорил — пошататься среди кораблей и матросов?

…На приморском бульваре гудели и вздувались зеленые паруса деревьев.

Саша пересек маленькую площадь, и тут его ноздрей коснулся острый, дымный запах шашлыка.

Запах доносился из раскрытых окон ресторана. Там, за столиками с белыми скатертями, тесно сидели люди. Какой-то очкарик, закусив губу, сдирал вилкой с шампура куски мяса…

А ведь все деньги у Кости!..

Саша немного отошел от окна, на всякий случай пошарил в карманах. Две копейки. И еще — трехкопеечная. Все! Пять копеек…

Идиотство. Даже пирожка не купишь. Самый дешевый — десять копеек. Только на газировку и хватит, если с сиропом… Даже четвертушки хлеба не купишь… А меньше могут не продать… Газировка с сиропом, может, аппетит отобьет. А то терпи еще шесть часов!

На пути попадались газировочные автоматы. Но ни один из них не работал.

Однажды папа купил специальные железные шампуры, и они дома на кухне приготовили настоящий шашлык.

С вечера, тайно от мамы, нарубили баранину, посыпали ее солью с красным перцем, залили уксусом и спрятали в кастрюле на балконе.

На следующий день Саша, утирая о плечо слезы, с хрустом резал на кружки лук, папа прокалывал мясо ножом, насаживал вперемежку с луком на шампуры.

Капал и потрескивал на газу жир. Мясо румянилось.

Мама тогда пришла с работы, принюхалась к синему чаду, который еще стоял на кухне, и сказала, чтоб больше не смели жарить мясо на газу, потому что в нем образуются какие-то канцерогенные вещества. Но шашлык они все-таки съели. Втроем. Вкусный был шашлык. Пальчики оближешь… А потом папа никогда уже не делал шашлык. Шампуры до сих пор валяются в кладовке…

Наконец Саша увидел вывеску: «Минеральные воды. Соки». Стеклянная дверь была открыта.

Он вошел в небольшой белый зал, уставленный растениями в кадках. На стойке в длинных, узких сосудах разноцветно светились всевозможные сиропы и соки.

— Мне с сиропом, — сказал Саша.

— С каким? Есть вишневый, грушевый, мандариновый. — На продавщице был белый халат. Все это походило на лабораторию.

— С вишневым.

— Десять копеек. — Она уже подставила стакан, взялась за сверкающий никелированный краник.

— Тогда просто чистой…

— Три копейки, — невозмутимо ответила продавщица.

Саша взял стакан, из которого высоко подскакивали пузырьки, отошел к мраморному столику под пальмой.

Это был боржом или нарзан. Пил, давясь. Горло свело судорогой. Все-таки допил до конца. Маленькими глотками. До дна. Вышел на улицу и почувствовал, что есть захотелось еще больше.

В памяти всплыло давнее осеннее утро.

Все вокруг было совсем не такое, как сейчас… И улицы… И погода…

Тогда, в седьмом классе, он только начал писать стихи. Еще не знал Костю.

…Какая-то сила подняла его с постели в шесть утра. Даже не позавтракав, чтоб не разбудить родителей, он взял портфель и тихо закрыл за собой дверь квартиры.

Сначала он просто вышел из дома с намерением пошататься по улицам, а потом, как обычно, к половине девятого, пойти в школу. Было темно, как ночью, моросил ледяной дождь. В луже у подъезда дрожало отражение фонаря.

Ноябрьские ночи. Дожди. Холода.

И вдруг, будто само собой, все это стало складываться в строчки: «Ноябрьские ночи. Дожди. Холода. Шагну за порог — за порогом вода. Звезда-недотрога лежит у порога, уже окруженная корочкой льда».