Приключение взрослых

Саша потащил его в комнату.

Костя уселся в кресло, по привычке закинув ногу на ногу. Рваная микропорка на его ботинке свисала грязными клочьями. Мог бы в конце концов вытереть ноги…

— Итак, сейчас без десяти шесть. Даю тебе ровно десять минут на питание и размышление. Думай, где достать денег.

Саша замялся в дверях.

— Иди-иди. Не суетись. Я еще не умираю от голода.

Саша вошел в кухню.

Стоя у буфета, мама наливала в высокий фужер томатный сок из банки.

— А где папа?

Она грохнула банкой о полку буфета.

— Не знаю. Собрал чемодан и ушел.

Вот оно что. Значит, они уже успели поссориться. Пока он гулял. Или сидел во дворе. Даже не заметил, как папа выбежал из подъезда.

За окном по карнизу все так же враздроб била и била капель. Там, в промозглом тумане, под дождем, с чемоданом в руке, снова брел его папка, брел неизвестно куда, чтоб, как обычно, вернуться часам к двенадцати ночи.

— Анна Борисовна, скажите, пожалуйста, который час? — раздался из комнаты голос Кости.

— Шесть часов! — машинально ответила мать.

Саша кинулся к столу, где стояла тарелка с дымящимся борщом, схватил ложку.

— Анна Борисовна! — снова донесся из комнаты Костин голос. — Саша дает мне почитать Пушкина! Для повышения уровня. Можно?

Саша глянул на мать, быстро вышел из кухни, плотно затворил за собой дверь и вбежал в комнату.

Костя с натугой вытаскивал из плотно уставленной книжной полки разом все три тома Пушкина.

— Что ты делаешь? — прошептал Саша. — Поставь обратно.

— Ерунда. Запросто купим тебе другого Пушкина. Или своего отдам. А за этого прилично дадут. Довоенный. Смотри — тридцать седьмой год.

— Поставь обратно! Это маме подарок от дедушки.

— Ах, какие сопли! Одевайся, и понеслись.

— Поставь! — Саша зло ухватился за книги.

— Сашка, да что я с тобой — драться буду? — Костя засмеялся.

— Поставь назад Пушкина!

Некоторое время они молча вырывали книги друг у друга, пока один из томиков не грохнул об пол.

— Тише! — в отчаянии прошептал Саша.

Костя молниеносно нагнулся, поднял книгу и со всеми тремя томами направился в переднюю одеваться.

— Я пошел.

— Костя! Ты обалдел, что ли?

— До свиданья, Анна Борисовна! — Дверь захлопнулась.

Ушел… И пусть уходит! Ну и что? Пойдет себе преспокойно в кафе… Один!

Саша сорвал с вешалки пальто и бросился за Костей.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Выбежав из подъезда, он разглядел удаляющуюся Костину спину.

На улице был уже гололед. Дул ветер. По черному зеркалу скользили прохожие. Тумана как не бывало. Все кончилось…

В эту минуту он ненавидел Костю.

Но не возвращаться же домой…

Саша изо всех сил разогнался по тротуару, с фальшивой лихостью подлетел к Косте, скользя на одной ноге.

— Не стони. На днях принесу другого Пушкина, — не оборачиваясь, сказал Костя.

— Я и не стону. Куда идем?

— А черт его знает! — Костя вдруг остановился и отчетливо, на весь переулок, произнес:

Еще только начало!
        Еще я на полюсе не был.
Есть на свете Париж.
        И альпийский разреженный воздух.
И в упор
             близоруко сощурились с неба,
Мной
        еще не схваченные звезды!

Скользящая под ветром парочка обернулась.

Вдалеке сквозь черные силуэты деревьев рванулся, пропал и вновь взлетел синий неоновый самолет — реклама Аэрофлота. Призывно замерцали разноцветные вывески гостиниц и кинотеатров. Все опять начало становиться таинственным и прекрасным.

— Пошли скорей! — обернулся Костя. — Букинистический скоро закроют.

…В самом деле, тоска сидеть дома.

— Может, рублей двенадцать дадут, — бодро сказал Саша. — Три тома. Редкое издание.

— Тогда пойдем в самое шикарное кафе! Тащат Пушкина варяги в заведенье «Буки — маги»…

Оба засмеялись и ускорили шаг.

Чем ближе подходили они к центру, тем чаще светились вокруг вывески ресторанов и кафе.

…Хорошо бы все-таки попасть туда, в теплый, накрахмаленный мир, где официантам все равно, восемьдесят лет тебе или пятнадцать — все на равных…

Они ворвались в букинистический за несколько минут до закрытия.

— На руки три шестьдесят. Рубль двадцать — том. — Старик букинист в синем сатиновом халате небрежно отбросил Сашину семейную реликвию к груде других книжек.

Костя оглянулся на Сашу.

Тот отрицательно помотал головой.

— Продано! — сказал Костя букинисту. — Грабьте, дяденька!

Саша протестующе сунулся было к прилавку и тут же понял, что ничего уже нельзя изменить.

— Паспорт!

Да. Нужен был еще паспорт…

— Это не тот разговор. — Костя небрежно вынул из внутреннего кармана какое-то потрепанное удостоверение. — Мой паспорт в гостинице. Вот. Вызвали в Москву на семинар молодых. Читали в прессе?

Букинист мельком глянул на Костю и махнул рукой.

Они получили деньги и снова оказались на улице.

— Колоссально! — Костя спрятал документ. — Внештатный сотрудник «Приморского комсомольца»! Видал?!

— Да ну… За такие гроши не стоило и продавать… Взяли все-таки мамину вещь, памятную…

— Ну и тип! — удивился Костя. — Если бы за двенадцать, ты б и не вспомнил про мамочку, а за трешку — распереживался!.. Не расстраивайся! На кофе с бутербродами хватит.