Приключения 1966

Была ночь, на стекле алмазно сверкала в лунном свете изморозь. Кто-то настойчиво, но не громко постукивал в окно. «Кого это носит в такой мороз?» — подумал Валерка и невольно поежился, хотя печь была жарко натоплена.

Из соседней комнаты показался отец. Он был так высок, что ему пришлось наклонить голову, переступая через порог, а для его широких плеч двери казались узки.

Осторожно ступая босыми ногами, чтобы не разбудить сына, Егор Павлович прошел к окну.

— Я не сплю, — сказал Валерий. — Кто это стучит?

— А мы сейчас поглядим, — ответил отец.

Из-за окна послышалось:

— Откройте, Егор Павлович. Бондаренко вас беспокоит.

У Валерки сразу пропал сон и быстро застучало сердце. Вот нежданный гость!

Сунув ноги в валенки, отец пошел в сени, и Валерку проняло морозным ветерком. Слышно было, как Бондаренко топчется, потом сметает веником снег с обувки.

— Ну, с добрым утром, — приветствовал Бондаренко. — Хотя верней сказать — утро совсем недоброе. Беда, беда, Егор Павлович… Я к вам по старому знакомству. И ближе вас к реке никого нет. Нужно поднимать людей. Рыба гибнет!

Отец без лишних слов пошел одеваться, а Бондаренко повернулся к дивану, где лежал Валерий.

— Помнишь наш разговор? — спросил инспектор. — Я привез буры.

— Ручными сейчас не взять, — угрюмо сказал Валерий. — На пойме льда наросло чуть ли не с метр.

— Вот как! — удивился Бондаренко. — Теперь понятно, почему начал скатываться за водой лещ и судак. — И с необычной для него суровостью спросил: — Что же ты замолчал в такое время? Лутак доносит, что кислорода не очень много, но достаточно для рыбы — три и восемь. А она угорает. Ты же вообще молчишь. Что, парень, случилось? — И Бондаренко внимательно посмотрел на Валерку.

— Не знаю, как брал пробу Лутак, — ответил Валерий, не отводя глаз, — а у меня пропал батометр.

— Чудеса. Куда же он девался?

— Если б я знал! — вздохнул Валерий. — Может, ребята стащили — для них забава, а может, еще кто-то. Мы с Сергеем Никитичем хотели сами сделать прибор, только у нас подходящей трубки не нашлось.

Отец из своей комнаты сердито сказал:

— А как это, интересно, Лутак получил кислорода три и восемь? Рыба скатывается при двух, это же известно. И сейчас, наверное, не больше двух. Нашел, умник, чем шутить!..

Бондаренко молча курил, думал о чем-то очень невеселом, а Валерий про себя отметил, что лицо инспектора может быть и суровым.

— Ладно уж, — сказал тот, как будто отрешаясь от невеселых мыслей. — Как-нибудь разберемся. А пока рыбу спасать надо.

Вошел отец одетый. Он был в брезентовой куртке поверх стеганки, в теплых штанах и сапогах с голенищами выше колен. В руках он держал ушанку.

К этому времени оделся и Валерий.

— Да вы что, не позавтракав пойдете?! — закричала мать из кухни. — Егор, вели хлопцу, чтоб поел…

Валерий достал из шкафа синтетическую, еще ненадеванную куртку, которую подарил отец, когда сына приняли в комсомол.

— Не до еды, мама, — тихо шепнул Валерий, скользнув мимо матери в сени.

Евгения Васильевна только вздохнула.

— Первым делом беги в контору, а потом к Сергею Никитичу. Пусть возьмет у Лутака батометр, — наказывал отец в сенях.

Они вышли на улицу, и мать услышала скрип снега под их сапогами. Старая вишня у дома дрожала на ветру и сердито хлестала веткой по окну. Вглядываясь в предрассветную мглу за окном, Евгения Васильевна видела, как Бондаренко и Егор Павлович бегом спускались с косогора к реке, скользя по наледи, а Валерий быстрыми шагами взбирался по крутой дороге к центру села, где находилась колхозная контора, чтобы поднять рыбаков по тревоге.

ПОЛЫНЬЯ НА РЕКЕ

Когда Валерий с Сергеем Никитичем прибежали к Лутаку, чтобы взять его батометр, начало уже светать. Орали петухи, во дворах, через плетни, усыпанные снегом, видны были женщины с подойниками в руках, где-то мычала корова, с колхозного двора доносился шум разогреваемых моторов.

Гостей встретил Григорий Каленикович. Он только что вышел из сарая, где хранил снасть, был в рыбацкой робе, в высоких резиновых сапогах на теплой подкладке и тащил на плече ятерь, которым обычно пользовались верхнелозовцы для зимнего подледного лова.

— А вы, Григорий Каленикович, вижу, в боевой готовности, — мягко сказал учитель вместо приветствия. — Слышали, инспектор привез буры. На реке уже полно народу.

— Очень нужны сейчас его буры! — хмыкнул в усы Лутак. — Добрый ятерь требуется, чтоб задарма божья тварь не пропадала, вот что… — И он вопросительно вперил свои маленькие глазки в гостей.

— Мы за батометром пришли, — поспешно объяснил учитель, поняв значение этого взгляда.

— Батометр… — вздохнул Лутак. — Ты бы лучше, учитель, подсобил с ятерем управиться, чем пустяками заниматься, — и он кивнул на открытую дверь в сарай. — Хочешь, вон сохар возьми…

Это был деревянный рогач, с помощью которого ятерь растягивают подо льдом.

— Твоя жинка, Никитич, только спасибо скажет за свежую рыбку, — улыбнулся Григорий Каленикович, как будто подобрев. — Истинно говорю.