Приключения 1970

Трепалов внимательно слушал, изредка подбадривая собеседницу и делая короткие заметки в блокноте. В сущности, Ольга мало что знала о Кошелькове и о его банде. Все же одно ее показание было ценным: Янька часто встречается с шофером Колькой Зайцем на даче, где хранится награбленное. Ольгу всего лишь однажды возили на эту дачу, название станции она не знает, но помнит расположение дачи.

Ольгу накормили обедом, и затем Трепалов, прихватив с собой Данильченко, Беляева, Гуськова, Тыльнера и еще несколько сотрудников, поехал вместе с ней на вокзал.

Пригородные поезда ходили нерегулярно, были переполнены, но Трепалов, договорившись с работниками железнодорожной милиции, отвоевал места в вагоне. Ольгу усадили у окна. Старенький вагон мотало из стороны в сторону, из окон дуло. Ольга не отводила взгляда от открывавшегося за окном вида. Пейзаж был унылый: сперва тянулись остовы вагонов, застывшие паровозы, опустевшие корпуса заводов с пустыми глазницами окон. Потом пошли покосившиеся заборы, заколоченные дачи, избы под соломенными крышами. От ветра сугробы курились снежной пылью, качались сосны в белых шубах. Вот снялась с телеграфного столба галка, полетела, криво сносимая ветром. «Господи, до чего же хорошо быть галкой, — тоскливо думала Ольга. — Лети себе куда хочешь… А я? Отлеталась». Ольга тяжело вздохнула и вдруг почувствовала на своем плече руку Трепалова. Рука была тяжелая, но какая-то надежная, успокаивающая. А может, и в самом деле все еще будет хорошо и жизнь начнется снова?

Не доезжая станции Сетунь, Ольга стала беспокоиться, всматриваясь в местность. Кажется, здесь… Да, да, вон приметная дача с обвалившимся крылечком, а дальше, в переулочке, и тот дом, куда ее возил Кошельков, где противный, жадный дед с трясущимися руками таскал в подпол привезенное ими барахло.

На станции вышли из вагона. Трепалов велел Тыльнеру отвезти Ольгу обратно, взять побольше людей и вернуться сюда на грузовике.

Тыльнер с отрядом вооруженных рабочих приехал уже к вечеру. Трепалов и остальные сотрудники, насквозь промерзшие, встретили их у пустого пакгауза, в котором они прятались от холодного ветра.

Грузовик оставили на месте, пошли переулками к даче. Поселок казался вымершим, только изредка из-за плетней брехали собаки. Дача тоже казалась опустевшей, дым из трубы не шел, окна были темные. Рабочим Трепалов приказал стать за деревьями, чтобы с улицы никто не заметил, впускать в дом всякого, кто придет, следить за окнами.

На крыльцо поднялись Трепалов с тремя сотрудниками. Тыльнер вынул наган, взвел курок, уверенный, что без перестрелки не обойтись. Постучали. Сразу послышались осторожные шаги, кто-то тихо спросил:

— Ты, Яков?

Трепалов налег могучим плечом, дверь затрещала и распахнулась. Сразу из глубины дома раздались выстрелы, какая-то тень метнулась к окну, выбила раму и спрыгнула на снег. Тыльнер прижал кого-то, стоявшего за дверью, приставив к его груди наган. Кто-то подкрутил в комнате едва горевшую на столе керосиновую лампу, и Тыльнер увидел, что держит трясущегося от страха, заросшего седой бородой старика. Во дворе раздалось несколько выстрелов, послышались хриплые крики, шум возни, и через несколько минут в дом ввели человека в разорванном пиджаке, с рассеченной бровью, вывалянного в снегу. Это был Заяц.

— Где Кошельков? — сразу спросил его Трепалов.

— А ты сам его спроси!

— Спрошу, — пообещал Трепалов. — Отпустите его, — распорядился он. — Будете сидеть тихо, Зайцев, или завязать вам рот?

— Чего уж, отшумел свое. — Заяц подошел к столу, налил из початой бутылки стакан самогона, выпил, криво усмехнулся: — За твое здоровье, начальник!

Приступили к обыску, стараясь не шуметь. Старик, хозяин дачи, которого ввел в комнату Тыльнер, все время мелко крестился, притворно удивлялся: «Батюшки-светы, а я-то ничего такого и не ведал», когда из тюков, извлеченных из подпола, стали вынимать меха, манто, бобровые воротники. Кто-то тихо свистнул, заметив на горностаевой накидке следы запекшейся крови. В туго набитой грязной наволочке оказались золотые вещи, царские монеты, пачки николаевских денег.

В эту ночь Кошельков так и не явился. Не пришел он и на следующую…

XVII

В Проточном переулке, в воровском притоне, чекисты и агенты МУРа задержали бандита Волкова. На допросе Ванька Конек сообщил, что Козуля вчера уехал к своей знакомой Кирилловой в деревню Жадичи.

В тот же день в деревню Жадичи приехали заготовители кож. Пошли по дворам, ненавязчиво расспрашивая, не согласится ли кто продать по сходной цене товар на полушубки для воинов Красной Армии. Крестьяне — кто соглашался с охотой, кто мялся, ссылаясь на разные обстоятельства.