Приключения 1971

— Ну, знаете ли! — только и смог выговорить возмущенный Казимир Павлович.

А француз, внимательно выслушав перевод этого поразительного заявления, вдруг расхохотался до слез и, восторженно глядя на Сергея Сергеевича и поглаживая его по плечу, попросил штурмана перевести, что мосье Волошин ему нравится все больше и больше.

— Он, Барсак, чувствует, что у них с мосье Волошиным родственные натуры, — со злорадством в голосе добавил Володя. — Однако он все-таки хотел бы, чтобы вы как-то аргументировали свою точку зрения.

— Пожалуйста. Только, пожалуй, хватит гулять, давайте перейдем в салон, — предложил Волошин. — Все-таки искусственный воздух в этих краях и прохладнее, и даже свежее природного, надо признаться.

Мы согласились. Только Казимир Павлович сказал, что его ждут дела, и ушел.

— Так вот, несколько лет назад один видный эквадорский историк, запамятовал сейчас его фамилию, которому надоели своими письмами искатели кладов, опубликовал специально статью о том, что ни в одном архиве нет решительно никаких документов о вывозке ценностей из Кито, — сказал Сергей Сергеевич, когда мы удобно устроились в мягких креслах в прохладном курительном салоне. — И двухметровая статуя Девы Марии с младенцем на руках до сих пор преспокойно стоит в столичном соборе, ее никто никуда не увозил — ученый приглашал убедиться в этом всех желающих. Так что мифические сокровища Кито — это просто легенда...

— Барсак говорит, что читал эту статью, — вставил штурман.

— И она его не убеждает? Хорошо, но разве ему не кажутся подозрительными столь многочисленные слабые места в преданиях о сокровищах Кито? Путаница с картами, совершенно невероятная встреча с преследовавшими воровскую шхуну фрегатом в открытом океане... И почему испанцы, даже не допросив, поспешили повесить всех матросов? Куда им было спешить? Как удалось бежать от них Бенсону? Вопросов возникает масса. И потом уж больно похожа эта история на легенды о столь же мифических сокровищах Лимы, только там похитителем называют английского капитана Китинга, а местом, где он якобы запрятал украденные ценности, остров Кокос. Нет, мне кажется, единственно реальными могут быть лишь какие-нибудь из тайников Александра Скотта и его подружки Мэри, возможно, сохранившиеся на острове. Ведь вскоре после смерти мужа Мэри угодила на каторгу, так что, вполне вероятно, не все укрытые на острове сокровища успела вывезти. А дочка ее искала тайники, но так и не нашла...

— Сергей Сергеевич, вы-то понимаете друг друга с полуслова, но не забывайте и о нас с Володей! — попросил я. — Расскажите подробнее об этой пиратской чете, а то и в прошлый раз только заинтриговали, мимоходом упомянув о них. А тут еще какая-то пиратская дочка объявилась.

— Пожалуйста, с удовольствием, если только не заскучает наш гость, ведь ему-то наверняка все это давно известно, — засмеялся Волошин. — Что и говорить, семейка весьма колоритная! И возникла она по прихоти судьбы необычным образом. Произошло это летом тысяча семьсот шестьдесят второго года. Английский фрегат «Йоркшир», на котором вторым штурманом служил Александр Скотт, подобрал в Бискайском заливе шлюпку. В ней оказался лишь один человек в бессознательном состоянии — поначалу его приняли за юношу, но потом выяснилось, что это девица. И притом девица весьма боевая: череп и кости — «Веселый Роджер», — наколотые у нее на руке, свидетельствовали, что она принадлежала к преступному клану пиратов. Ну, о прошлом этой дамы, которая назвала себя, очнувшись, Мэри Бластер, существуют противоречивые версии. По одной, более романтической, она якобы стала пираткой, чтобы отомстить за смерть молодого мужа, незаслуженно, по злому навету будто бы брошенного королевскими чиновниками в темницу. Но, наверное, справедливей другая версия: рано потеряв родителей, Мэри еще девочкой попала в служанки к сварливой старухе, пятнадцати лет влюбилась в какого-то матроса и была за это с позором выгнана на улицу. Переодевшись мальчишкой, она поступила юнгой на тот корабль, где плавал ее возлюбленный, а потом попала к пиратам и сама стала «леди удачи», пока судьба не забросила ее, единственную спасшуюся после свирепого шторма, в шлюпку, так счастливо подвернувшуюся на пути английского фрегата.

Видно было, что Барсаку прекрасно известна эта романтическая история, но все равно он слушал с большим интересом, что нашептывал ему на ухо штурман.