Приключения Буратино (СИ)

В эту секунду Карабаса Барабаса, словно стукнули обухом топора по голове. Он моментально бросил сигару на пол и, изменившись в лице, переспросил.

— Так как говоришь звать твоего папашу?

Я снова повторил:

— Моего отца звать сеньор Карло Дженавьезе по кличке «шарманщик».

— Твой папа знаменитый Карло «Шарманщик».

— Да сеньор Карабас.

— А в твоем доме висит картина красивой женщины с золотым ключиком на шее? — спросил Карабас, льстиво заглядывая мне в глаза.

— Да висит. Это моя мать Луиза Тортила.

— О, святая дева Мария. Почему ты Пиноккио, сразу не сказал, что ты сын шарманщика Карло! Что ты стоишь кретин, — обратился Карабас к горилле. — Сними с него браслеты и дай кресло этому почетному гостю!

Метнувшийся ко мне вышибала с ловкостью снял с меня наручники, и ловко подцепив ногой кресло, подтянул его ко мне под зад. В это самое время синьор Карабас странно прогнулся и, расплываясь в улыбке, подал мне коробку с ароматными сигарами. Откусив кончик, сигары я прикурил от зажженной Карабасом зажигалки и глубоко затянулся вдыхая в себя дым далекого острова свободы.

— Я знавал твоего папашу, когда он был молодым гангстером. Мы вместе промышляли в Нью-Йорке еще во времена великой депрессии, когда виски текли рекой, а деньги от их продажи бурным потоком. Позже нас развела судьба, и он уехал со своей семьей поднимать бизнес в Лас-Вегасе. А я — я покинув штаты, решил обзавестись бизнесом здесь на родине.

— О, так вы, сеньор Карабас, знакомы с моим папой? — спросил я, совсем не подозревая какие планы, строит коварный Карабас.

— Ну, друзьями мы не были, но довольно хорошо знали друг друга, — сказал Карабас, наливая мне в бокал Хенеси. Выпей малыш за наше знакомство и прости старого скрягу за то, что испортил тебе вечеринку.

Я был приятно удивлен изменившимся ко мне отношением. В моей душе мгновенно появилась гордость за своего отца который как оказалось, был бесстрашным гангстером времен Аль Капоне. В это время Джованни привел заплаканную Мальвину. Карабас сурово взглянул на Джованни и спросил:

— Ты безмозглая обезьяна, скажи мне, почему любимая танцовщица всего города рыдает как малое дитя? Ты что, морда дохлой сардины, обидел ее?

— Так вы сеньор дали приказ привезти эту шлюху. Она упиралась, не хотела идти, вот мне и пришлось….

— Мне придется Джованни, залить тебе ноги бетоном и сбросить в море. Эта как ты говоришь шлюха, зарабатывает деньги, чтобы кормить не только себя, но и нас всех. Все уважаемые господа нашего города ходят, чтобы поглазеть на её голые сиськи. Ты Джованни, что можешь показать такое, чтобы на тебя ходил весь город? Может это твои кривые и волосатые ноги?

— Нет сеньор Карабас….

— Может это бюст, который красивее чем у богини Венеры?

— Нет — босс….

— Тогда какого хрена ты урод, бьешь ту курочку, которая несет тебе золотые яйца!? Ты называешь шлюхой ту, в чьих ногах валяется половина нашего города.

— Простите босс, я больше не буду.

— Прости его милое дитя, — заискивающе обратился Карабас к зареванной Мальвине. — Этот осел больше никогда не тронет тебя.

Мальвина махнула головой в знак согласия и, закрыв платочком лицо зарыдала еще сильнее. Карабас, видя такой расклад, достал из кармана портмоне и, вытащив из него пятьсот евро, подал деньги плачущей стриптизерше.

— Бери дитя. Это компенсация за некоторые неудобства, которые причинил этот мужлан. Я потом эту сумму вычту из жалования этого урода Джованни.

Мальвина вытерев слезы, взяла деньги и по профессиональной привычке сунула их в свой лифчик. После чего мило улыбнулась, обозначив на своих щеках милые сердцу ямочки.

— Ты дитя, знаешь этого сеньора? — спросил Карабас, пристально заглядывая в глаза девушке.

— Это Пиноккио, — ответила божественным голосом Мальвина. — Друзья зовут его Бур, сеньор Карабас!

— Этот юноша нравится тебе дитя мое? — лукаво спросил сеньор Карабас.

— Нравится сеньор Карабас, очень нравится!

— Я дитя, разрешаю тебе встречаться с этим юношей. Я знаю, он из хорошей семьи и не обидит тебя, — сказал Карабас.

Он вновь достал бумажник и, вытащив из него еще пятьсот евро, протянул их мне. Несколько секунд я недоуменно смотрел на него, переводя взгляд на деньги, пока не сообразил, что надо брать то, что дают.

— Да не оскудеет рука дающего, сеньор Карабас, — да не отсохнет рука берущего, — сказал я, и положил деньги себе в карман.

Уже через несколько минут после знакомства с сеньором Карабасом Барабасом я был на улице. Друзья, как водится в таких случаях, скрылись бегством, чтобы не будить в карабинерах злых собак. Ресторанчик «Виаджио» уже был закрыт. Редкие засидевшиеся посетители выползали на улицу и тут же принимались распевать песни, горланя их на всю улицу. В моем кармане затрещал мобильник, и я ответил на столь ранний по меркам суток звонок.

— Да Пиноккио слушает….

В телефоне послышался голос папы Карло, который беспокоился обо мне, проверяя мое состояние.

— Ты где мой мальчик, — спросил он.