Приключения Бурлинька и Стёпы

Однако Стёпа понял главное. А именно, – что его друг, хоть и выглядит порой как вполне обычный, не обременённый никакими обязанностями, мальчишка, на самом деле очень даже ответственен. Настолько, что даже готов отказаться от веселья, чтобы вверенные ему существа прошли через самую опасную для них пору с наименьшими потерями.

Это открытие заставило Стёпу взглянуть на Бурлинька несколько иначе. Можно даже сказать, что он увидел друга в совершенно новом свете. За какую-то секунду Бурлиньк стал для него если и не старшим товарищем, то уж точно примером для подражания. Хотя бы в том, что касается ответственности.

ЛЯГУШКА

Мальчишки медленно плыли в водяной толще пруда до тех пор, пока не оказались вблизи от коряги. На этот раз она приткнулась к берегу. И к её собственной тени добавилась ещё и густая сень от берёзы, ветки которой нависли над водной гладью. Ветер в этом месте не дул. Поэтому водная гладь как раз гладью и осталась. То есть, на поверхности пруда в этом месте не оказалось ни единой волны. И можно было, перевернувшись на спину, смотреть на голубое, бездонное небо. По которому только изредка проплывали прозрачные, как паутина, облака. Белые-белые, словно свежий снег.

Лёжа на спине, Стёпа думал о том, что в обычном состоянии, то есть, при тех размерах, которые определены для него природой, он ни за что не смог бы долго оставаться в таком положении. Что вода обязательно начала бы затекать в нос. Да и вообще лежать под водой в нормальном для человека размере оказалось бы очень проблематично.

Искоса посмотрев на Бурлинька, Стёпа спросил:

–А когда я вчера ушёл, ты что делал?

Оставаясь в том же положении, то есть – лёжа на спине, Бурлиньк пожал плечами:

–Да почти ничего. Только леску пришлось убрать. Мне про неё как раз окуни рассказали. Один из них в ней чуть не запутался. Вот мне и пришлось её убирать. Еле смог все эти узлы распутать! А вот крючок так и остался в корне торчать. Мне сил не хватило, чтобы его вытащить.

Стёпа вспомнил, что ещё прошлым летом его друг Юрка рассказывал о том, что ему пришлось перерезать леску чуть ниже поплавка. Потому что погода тогда была холодная, и ему не хотелось лезть в воду, чтобы отцепить крючок. Значит, именно крючок его друга до сих пор так и торчит в каком-то подводном корне.

Отчего-то испытывая чувство вины, Стёпа предложил:

–А хочешь, я помогу тебе его вытащить?

Но Бурлиньк только отмахнулся:

–Да не надо. Он же не мешает. А леску я вчера убрал.

Какое-то время мальчишки так и лежали, наслаждаясь покоем и ощущением невесомости. Лежали и смотрели в ясное, синее небо. И даже яркие солнечные лучи не смогли причинить им хотя бы какое-то беспокойство. Ведь плёнка на глазах, по сути – третье веко, надёжно уберегала их от неприятных ощущений, которые могли бы вызвать эти самые лучи. Ведь очень скоро солнце сместилось в сторону, и тень от берёзы послушно отступила. Поэтому солнце стало очень быстро прогревать воду пруда.

Может, мальчишки и пролежали бы так ещё какое-то время. Но тут случилось то, что заставило их прервать эту негу.

Сначала Стёпа увидел тень. Неясную, размытую тень, мелькнувшую там, за пределами водной стихии. А мгновение спустя по глади пруда побежали волны, и громкий, можно даже сказать – оглушительный звук всплеска заставил мальчишку вздрогнуть. А следом за этим уже большие волны побежали от того места, где тень коснулась воды.

Хотя, естественно, это не тень заставила воду заколыхаться. Само собой, волны побежали от того, что отбросило эту тень. Точнее – кто отбросил.

Но и это уже не важно. Потому что ещё через мгновение к первому всплеску добавилось ещё несколько. И вслед за ними по поверхности пруда, естественно, также побежали волны.

Хоть Стёпа поначалу и испугался, очень быстро он даже нашёл во всём происходящем кое-что по-настоящему прекрасное. И, последовав примеру Бурлинька, вернулся к созерцанию высокого-высокого, пронзительно-голубого неба. Тем более что из-за волн, разбегающихся, сталкивающихся, и от этого безостановочно дробящихся, вид этого неба стал ещё более прекрасным и заманчивым.

Бурлиньк же, от чьего внимания, естественно, не укрылось беспокойство друга, которое у того вызвали все эти всплески и разбегающиеся волны, скучающим тоном объяснил:

–Это лягушки. Наверное, их кто-то вспугнул.

Стараясь выглядеть так, словно для него всё происходящее вполне привычно, и даже скучно, Стёпа спросил:

–А кто их вспугнул?

На что Бурлиньк, пожав плечами, всё тем же скучающим тоном ответил:

–Да кто же их знает! Может, птица какая-нибудь на дерево села. А может, и вы, люди, их напугали. Всё может быть.

На это Стёпа, улыбнувшись, возразил:

–Но я-то не там, а здесь. Чего же ты говоришь, что это «вы», люди, лягушек перепугали?

Посмотрев другу в глаза, Бурлиньк тоже улыбнулся:

–Но ты же – людь. Или – не людь?

Теперь Стёпа уже рассмеялся:

–Я не людь, Бурлиньк. Я – человек. И твоих лягушек я не пугал. Потому что всё это время я тут, с тобой, в воде валялся.

Бурлиньк, не прекращая улыбаться, снова пожал плечами: