Приключения Бурлинька и Стёпы

Обрадовавшись, что лягушка ему всё же ответила, Стёпа спросил:

–А что случилось? Вам кто-то угрожает?

На этот раз едва поведя глазами в сторону мальчишки, лягушка совсем тихо сказала:

–Нам все угрожают. Вот мы и прячемся постоянно.

Стёпа, хоть и понимая, что говорит не совсем то, что следовало бы, всё же, кивнув, сказал:

–Понятно. А вы всю жизнь прячетесь?

На этот раз лягушка даже не посмотрела на мальчишку. А, глядя куда-то вверх и по сторонам, всё так же тихо ответила:

–Само собой. А разве можно по-другому? По-моему, все только и делают, что постоянно прячутся. И те, кто охотится, и те, на кого охотятся. Или у тебя как-то иначе?

Мальчишка, видимо, поддавшись настроению лягушки, также очень тихо сказал:

–Да. У нас всё совсем не так. Мы не прячемся.

Вот теперь-то лягушка посмотрела на него точно удивлённо. В этом Стёпа готов был бы поклясться, если бы кто-нибудь стал бы его расспрашивать. Но, естественно, никто и никогда не станет интересоваться тем, видел ли Стёпа хоть раз, как именно удивляются лягушки.

Даже в голосе земноводного, когда она заговорила, Стёпа без труда услышал нотки удивления:

–Значит, тебе повезло. Радуйся тому, что в твоей жизни нет всего того, от чего нам приходится постоянно прятаться. И скорей возвращайся туда, откуда ты пришёл. Потому что здесь тебе точно есть, кого опасаться.

Мельком посмотрев на Бурлинька, который только пожал плечами в ответ, Стёпа спросил:

–А от кого именно вы прячетесь?

Лягушка, которой, видимо, уже порядком надоело вести эту, бессмысленную с её точки зрения, беседу, недовольно ответила:

–Да от всех. Но особенно – от птиц. Да ещё от змей. Но главное, это – птицы. Они – самые опасные хищники на свете.

И, видимо, больше не желая тратить время на пустую болтовню, лягушка осторожно, так, чтобы от её движений не пошли волны, погрузилась под воду. И, как только она, оставаясь неподвижной, ушла на глубину, то тут же направилась к берегу. Где, спустя какое-то время, и вынырнула. И, следуя примеру остальных лягушек, торопливо спряталась под нависающей над водой прибрежной травой.

ВЬЮН

Сразу же после неудачной попытки поговорить с лягушкой мальчишки погрузились на самое дно пруда.

Убедившись, что Бурлиньк оказался совершенно прав, когда уверял, что и с лягушками не слишком-то разговоришься, Стёпа предложил:

–А может, у тебя есть хоть кто-то, с кем было бы интересно? Пусть хоть даже змея, про которую говорила эта жаба.

Но Бурлиньк по какой-то причине не поддержал друга в его неприятии к земноводному. Поэтому он, слегка улыбнувшись, покачал головой:

–Это не жаба, Стёпка, а лягушка. И если ты думал, что так сможешь её оскорбить, то ты ошибаешься. Потому что жабы ничуть не хуже любых других животных. А во многом даже и лучше некоторых. Ну, с ними ты сможешь и без меня познакомиться. Потому что в воде они не живут. Если только случайно в пруд попадают. Так что, Стёпка, ищи жаб на земле.

Степан виновато улыбнулся и пожал плечами:

–Извини. Просто эта лягушка какая-то… Трусливая, что ли.

Но и на этот раз Бурлиньк не поддержал друга. Поджав губы, он снова покачал головой:

–Так нужно, Стёпка. Если лягушки станут вдруг храбрыми, то их быстро уничтожат. А они очень нужны.

Желая прервать этот неприятный разговор, Стёпа махнул рукой:

–Ладно. Давай, ты мне потом расскажешь, какая польза от лягушек. Хорошо? А пока скажи, есть ли в твоём пруду хоть кто-то, с кем было бы интересно пообщаться?

Ненадолго задумавшись, Бурлиньк с улыбкой кивнул:

–Вообще-то, тут есть много интересных животных. Даже с лягушками иногда бывает весело. А их головастики, так те вообще… – Он усмехнулся. – Ну, я тебе про них уже говорил.

Так как Стёпа ничего не ответил, Бурлиньк, громко хмыкнув, закончил:

–Ну, мы могли бы с вьюном поговорить. Хочешь?

Стёпа от радости едва не подпрыгнул. Но, вспомнив, что, если он так сделает, то остановиться сможет далеко не сразу, смог вовремя сдержать этот порыв. И, стараясь не выдать охватившего его нетерпения, спросил:

–А у нас в пруду даже и вьюны живут?

Прежде чем ответить, Бурлиньк рассмеялся. И Степану не осталось ничего другого, как, надув губы, смотреть на хохочущего друга. Только спустя минуту Бурлиньк смог, отсмеявшись, объяснить причину такого поведения.

–Стёпка, да здесь этих вьюнов столько, что тебе и не снилось! Просто они на самом дне живут. И редко поднимаются наверх. Только за сутки до грозы. Всё воздух заглатывают. А всё остальное время они по дну ползают. Ну, плавают, конечно, а не ползают. Это я просто так сказал. Но главное, что вы, люди, просто не имеете возможности их увидеть. А так-то их здесь полно!

Так как Стёпа довольно-таки смутно представлял, кто такие эти вьюны (он только слышал, как отец разговаривал о них после рыбалки), мальчишка спросил:

–Ну, а всё же, сколько их тут? Сотня? Две?

Но Бурлиньк снова рассмеялся:

–Намного больше, Стёпка! Их тут тысячи!

Сдвинув недоверчиво брови, Стёпа спросил:

–Так уж и тысячи? Мог бы и поточнее сказать. Ведь это же твой пруд!

Но Бурлинька перспектива подсчёта поголовья вьюнов, похоже, ни грамма не порадовала. И мальчишка, криво усмехнувшись, пожал плечами: