Приключения Бурлинька и Стёпы

Тогда, в конце прошлого лета, Стёпе всё это казалось очень весёлым и даже забавным. Ему даже в какой-то миг начало казаться, что он с друзьями и в самом деле отражает атаку вражеского флота. Вот только теперь, спустя почти год, когда он увидел подводный мир пруда, когда Бурлиньк показал ему его обитателей, мальчишке стало стыдно за каждую разбитую бутылку, за каждую потопленную банку. Хотя он и разбил всего лишь одну бутылку. И не смог потопить ни единой консервной банки.

Но это сейчас для него ничего не значит. Всё равно Стёпе очень стыдно. И не только за себя. Хотя и за себя – тоже. И в первую очередь – именно за себя. Но ещё ему стыдно и за друзей. И за Юрку, и за всех остальных.

Но главное, мальчишка понял, что он просто обязан вычистить пруд от того мусора, который попал сюда по его вине. Да и от того, который попал сюда даже и не из-за него. Ведь всем этим хламом люди замусорили чужой дом. То есть – пруд, в котором живёт огромное количество подводных существ.

НА МЕЛКОВОДЬЕ

Мальчишки оставили Вьюна, а сами, переговариваясь и смеясь, направились дальше. Куда именно, Стёпа вскоре смог понять и без подсказки Бурлинька. Однако тот, видимо, не догадавшись, что друг уже и сам всё понял, пояснил:

–Мы на мель плывём. Ну, туда, где пруд сужается.

Стёпа кивнул:

–Да я понял уже. А вон, кажется, и мост.

И в самом деле, сквозь прозрачный, но всё же слегка размывающий очертания предметов, полог воды, мальчишки увидели далеко впереди перекинутые через самое узкое место пруда брёвна. На которые кто-то (кто именно – Стёпа не знает) уложил ровные, одна к одной, доски. А вот перил у мостика нет, поскольку, даже если кто-то здесь и свалится в воду, ему ничего не грозит. Потому что даже подобный раззява при всём желании не сможет в этом месте утонуть. Как однажды сказал папа Стёпы, здесь и курице будет по колено.

Правда, на самом деле здесь намного глубже, чем сказал отец Стёпы. Потому что даже сам мальчишка здесь погружался значительно выше своих колен. Но в основном это происходило за счёт скопившегося в этом месте ила.

А вот непосредственно воды здесь, и в самом деле, не так много. Всего-то двадцать-двадцать пять сантиметров. И потому-то в этом месте пруд, можно сказать, делится на две части. Хоть между двумя этими частями и остаётся заполненный водой перешеек, водоём всё же трудно назвать единым. Поэтому-то люди уже давно называют одну часть Большим Прудом, а вторую – Малым Прудом. Хотя, на взгляд Стёпы, оба этих пруда по размеру никак не отличаются один от другого.

Но, раз уж кто-то когда-то решил именно так назвать эти две части водоёма, это прочно вошло в жизнь людей. Тем более что это значительно упрощает их жизнь. Ведь таким образом люди могут более точно описать то место, куда они отправляются, например, порыбачить или искупаться. И близким или друзьям в этом случае значительно проще их отыскать.

Ну, ещё, пожалуй, следует прибавить и то, что подобное разделение пруда на две части всё же имеет некоторые законные основания. Ведь зимой, во время морозов, вода в перешейке, соединяющем эти две части, полностью замерзает. Наверное, даже и ил, скопившийся здесь, также промерзает весь без остатка. И тогда подучается, что пруд и в самом деле делится на две отдельные части. Которые вновь соединяются лишь весной, когда лёд тает.

Пока Стёпа размышлял обо всех этих вещах из жизни людей, вокруг продолжала кипеть жизнь другая. То есть – подводная. И с каждой секундой её, этой самой жизни, становилось вокруг всё больше и больше

По мере того, как мальчишки приближались к мелководью, различные мелкие обитатели пруда заполняли всё видимое ими пространство вокруг. Больше стало личинок комаров. Чаще стали попадаться водяные блохи, с любопытством смотревшие на проплывающих мимо мальчишек единственным своим глазом. Улиток стало столько, что Стёпа невольно подумал о том, что им тут точно не хватит еды на всех.

А вот верхоплавки, постоянно сновавшие у них над головами, пока мальчишки находились на глубине, очень быстро отступили. Видимо, им совсем не нравится, когда дно находится так близко, как тут, на мелководье.

Зато пиявок стало очень много. За какую-то минуту Стёпа увидел их около двух десятков. Пиявки при этом не обратили на мальчишек никакого внимания. И даже одна из них, проплывшая так близко, что Стёпа, если бы захотел, смог бы прикоснуться к ней, стоило бы только ему вытянуть руку, осталась совершенно равнодушной к тому, что рядом с ней находятся какие-то там крохотные люди.

А ещё Стёпа ощутил, что температура воды стала очень быстро меняться. За считанные секунды она нагрелась до такой степени, что мальчишка тут же мысленно сравнил её с баней. Точнее – с парилкой. В которой даже зимой жарко настолько, что Стёпа, когда моется с отцом, обязательно пару раз выбегает и прыгает в снег. А папа, также выбегающий вместе с ним, тоже падает в заранее сгребённый сугроб и со смехом в нём «плавает». Примерно так же, как это сейчас делает Стёпа.