Приключения Джона Девиса

– Куда ты?! – воскликнул Поль.

– Я ухожу.

– Куда это ты уходишь?

– Куда мне вздумается.

– Как – куда вздумается?

– Да как же? Я ведь с вами не играю, а потому могу уйти. Я думал, что вы позвали меня играть, но раз нет, так прощайте.

– Подними и подай, – велел Поль, указывая на мяч, который укатился в самый угол двора.

– Поднимите сами, я вам не слуга, – ответил я.

– Погоди, вот я тебя выучу! – пригрозил Поль.

Я обернулся в ожидании. Он, наверное, думал, что я пущусь наутек, и, по-видимому, удивился, что я не струсил. Товарищи Поля начали хохотать, он покраснел и подошел ко мне.

– Подними и подай мне мяч, – приказал он опять.

– А если не подам, то что?

– Я буду бить тебя до тех пор, пока ты не поднимешь.

– Отец всегда говорил мне, что человек, который бьет того, кто слабее его, низок. Видно, вы низкий человек, Вингфильд.

При этих словах Поль вышел из себя и ударил меня изо всей силы кулаком по лицу. Я зашатался и чуть не упал. Я схватился за свой ножик, но мне представилось, что матушка кричит мне в ухо: «Убийца!». Тогда я вынул руку из кармана и, видя по росту противника, что мне с ним не сладить, повторил:

– Вы низкий человек, Вингфильд.

После этого он, верно, ударил бы меня еще больнее прежнего, но два его приятеля, Гонзер и Дорсет, схватили его за руки. Я спокойно пошел в дом.

Из этого описания видно, что я был странным ребенком. Дело в том, что я всегда жил в окружении взрослых и оттого был, если можно так выразиться, вдвое старше по характеру, чем по летам. Получив пощечину, я вспомнил, как отец и Том говорили мне, что в таких случаях обиженный с оружием в руках требует от обидчика удовлетворения и что тот бесчестный человек, кто, получив оплеуху, не отомстит за себя. Но ни отец, ни Том не объясняли мне различий между взрослым и ребенком, и не говорили, с каких лет человек должен вступаться за свою честь. Поэтому я решил, что лишусь чести, если не потребую от Поля удовлетворения.

Уезжая из дома и думая, что забавы в колледже будут теми же самыми, что и в Вильямс-Хаусе, я положил пистолеты в чемодан. Теперь я вынул его из-под кровати, положил пистолеты за пазуху, порох и пули – в карманы и пошел в комнату Роберта Пиля.

Пиль сидел за книгой, но, когда я отворил дверь, он поднял голову и, взглянув на меня, вскрикнул:

– Боже мой! Что это с тобой, Джон? Ты весь в крови!

– Поль Вингфильд ударил меня кулаком по лицу, – сказал я, – а вы мне говорили, чтобы я пришел к вам, если меня кто-нибудь обидит.

– Хорошо, – сказал Роберт Пиль, вставая. – Будь спокоен, Джон, я с ним разделаюсь.

– Как вы с ним разделаетесь?

– Разумеется. Ведь ты пришел просить меня, чтобы я отомстил ему за тебя?

– О нет! Я пришел просить вас, чтобы вы помогли мне самому с ним разделаться, – ответил я, положив свои маленькие пистолеты на стол.

Пиль с удивлением посмотрел на меня.

– Скажи, ради бога, сколько тебе лет? – спросил он.

– Скоро тринадцать.

– Чьи же это пистолеты?

– Мои.

– Давно ли ты умеешь стрелять?

– Уже года два.

– Кто тебя учил?

– Отец.

– Но зачем?

– Чтобы защищаться, когда понадобится, как, например, теперь.

– Попадешь ли ты в эту жируэтку? [6] – спросил Роберт Пиль, указывая в окно на дракона, который, поскрипывая, вертелся на шесте шагах в двадцати пяти от нас.

– Я думаю, что попаду.

– Ну-ка попробуй!

Я зарядил пистолет, прицелился и всадил пулю в голову дракону, возле самого глаза.

– Браво! – воскликнул Пиль. – Ты не дрогнул. О, ты не трус!

С этими словами он взял пистолеты, положил их к себе в ящик, запер и ключ спрятал в карман.

– Теперь пойдем со мной, Джон, – сказал он.

Я настолько доверял Роберту, что пошел за ним без слов. Он сошел во двор. Воспитанники, столпившись в кучу, пытались угадать, откуда стреляли. Роберт Пиль подошел прямо к Вингфильду.

– Поль, – сказал он, – знаешь ли ты, откуда стреляли?

– Нет, – ответил тот.

– Из моей комнаты. А знаешь ли ты, кто стрелял?

– Нет.

– Джон Девис. А знаешь ли, куда попала пуля? Вот в эту жируэтку. Посмотри.

Все повернулись к жируэтке и убедились, что Пиль сказал правду.

– Ну, и что дальше? – нагло спросил Поль.

– Дальше? А дальше то, что ты ударил Джона. Джон пришел ко мне звать меня в секунданты, потому что хотел драться с тобой на пистолетах, и, чтобы показать, что он, хоть и невелик, в состоянии попасть тебе прямо в грудь, всадил пулю в жируэтку.

Поль побледнел.

– Поль, – продолжал Роберт, – ты сильнее Джона, но Джон ловчее тебя. Ты ударил ребенка, не зная, что у него сердце взрослого человека, и ты за это поплатишься. Ты должен или драться с ним, или просить у него прощения.

– Просить прощения у этого сопляка! – вскрикнул Поль.

– Послушай, – сказал Роберт вполголоса, подходя поближе. – Если ты на это не согласен, то я сделаю тебе другое предложение. Мы с тобой одного возраста и на рапирах деремся почти одинаково, мы прикрепим свои циркули к палкам и пойдем за ограду. Я даю тебе срок до вечера: выбирай.

В это время начались занятия, и мы разошлись.

– В пять часов, – произнес Роберт Пиль, прощаясь со мной.