«Попытка – не пытка!» – подумал всё же Эмиль. Ты ведь знаешь, какой он был упорный. Во всей Лённеберге, да что Лённеберге, во всём Смоланде второго такого не сыскать. И Эмиль, не мешкая, ринулся в самую толчею, надеясь найти отца. Он рыскал в толпе, вне себя от волнения, бросался то к одному крестьянину, то к другому, когда спина издали казалась ему похожей на спину отца. Но всякий раз он ошибался: на него удивлённо глядели чужие люди.
Эмиль был в отчаянии. Но не подумай, пожалуйста, что он пал духом и сдался. Ничего подобного! Наоборот!
Посреди рыночной площади была врыта высоченная мачта с флагом. В один миг Эмиль взобрался на неё, под самый флаг, чтобы его все видели, и заорал во всё горло:
– Эй, люди! Поглядите на меня! У меня пропал отец!
Сверху Эмилю было видно, что его крик услышали – словно волна пробежала по толпе. Кто-то опрометью бросился к мачте, и, представь себе, это был не кто иной, как папа Эмиля.
Антон Свенсон стряхнул своего сына с верхушки мачты, как стряхивают яблоко с яблони, и вцепился пальцами ему в ухо.
– Куда ты подевался, негодник! – кричал он в ярости. – Куда ты меня тянешь?
Но Эмилю сейчас было не до ответов.
– Бежим! – тянул он за руку папу. – Там лошадь, которую ты обязательно должен увидеть… Бежим скорей!
Но когда папа Эмиля увидел наконец каурую кобылу, она оказалась уже проданной! Можешь себе представить, какой это был удар! Эмиль и его папа подбежали к каурой кобыле как раз в тот момент, когда торговец лошадьми из Молила, раскрыв бумажник, извлёк оттуда три стокроновые бумажки и сунул их в заскорузлую ладонь крестьянина из Туны.
И вот тут Эмиль заплакал.
– Это смирная лошадь? – спросил торговец лошадьми.
– Ещё бы не смирная, – ответил крестьянин из Туны, но при этом он как-то уж очень упорно отводил глаза в сторону, словно думал о чём-то другом.
– Судя по её виду, она голодна, – сказал торговец лошадьми. – Надо бы дать ей корму перед дальней дорогой.
А Эмиль стоял неподалёку и так горько плакал, что папе стало его жалко.
– Брось, Эмиль, не плачь, – сказал он и решительно тряхнул головой. – Пошли отсюда. Я куплю тебе карамелек, и наплевать на всё.
Он взял Эмиля за руку, повёл его к рядам, где какие-то тётки продавали самодельные конфеты, и купил ему на целых десять эре длинных полосатых карамелек. Тут он повстречал знакомого крестьянина, разговорился с ним и про всё забыл. А Эмиль, с глазами, полными слёз, стоял рядом, сосал полосатую карамельку и думал о лошади. И вдруг он увидел Альфреда. Рядом с ним важно выступала Лина. Ну и несчастный же вид был у бедного Альфреда! И неудивительно! Шутка сказать, Лина семнадцать раз провела его мимо ювелирного магазина и всякий раз упрашивала купить ей колечко на помолвку.
– Если бы я не упёрся как бык, она бы меня окрутила, – хвастался потом Альфред, очень довольный собой. А как он обрадовался, когда встретился с Эмилем, который тут же, с места в карьер, рассказал ему о прекрасной каурой кобыле!
Они стояли вместе и вздыхали от горя, что этой лошади никогда не бывать в Катхульте. Потом Альфред купил у гончара, который продавал на ярмарке всякие фигурки, глиняную кукушку и подарил её Эмилю.
– Это тебе от меня подарок, – сказал он, и у Эмиля немного отлегло от сердца.
– Пожалуйста, ты можешь дарить что хочешь и кому хочешь, – сухо сказала Лина. – Да, кстати, а где же комета? Разве ей не пора уже появиться?
Но никакой кометы не было и в помине. Часы на площади пробили двенадцать раз. Видно, ещё не пришло её время.
Альфред и Лина отправились проведать Маркуса и Юлан, а заодно и перекусить. Корзинка с едой, которую они привезли с собой из дому, стояла в коляске. По правде говоря, Эмиль охотнее всего пошёл бы с ними, но он вспомнил, что должен быть с мамой и папой на обеде у фру Петрель. Эмиль огляделся по сторонам, но папы не увидел. Хочешь верь, хочешь нет, но папа опять как сквозь землю провалился. Он словно растворился в разноцветной толпе крестьян, торговок сладостями, гончаров, пряничников, жестянщиков, продавцов воздушных шаров, карманных воришек и прочего рыночного люда.
– Ну что у него за привычка такая – вечно куда-то пропадать, – ворчал Эмиль. – Вот поеду в другой раз в город, оставлю его дома, пусть подумает, как себя вести.
Но на этот раз, оставшись один, Эмиль не растерялся. В Виммербю он уже не раз бывал, город в общем-то знал и представлял себе, где живёт фру Петрель. Её маленький, беленький домик с застеклённой терраской стоял где-то неподалёку от Большой улицы.
«Я его быстро найду!» – подумал Эмиль.