Приключения Эмиля из Лённеберги

Лина побежала. Все стали с нетерпением ждать её возвращения, а фру Петрель одобрительно закивала.

— Да, колбаса — это хорошо! — сказала она. — При таких волнениях она просто необходима!

Но Лина вернулась без колбасы.

— Идите все со мной, сейчас я вам такое покажу…

При этом вид у неё был какой-то чудной. Но с ней это случалось, так что не стоило на это обращать внимания.

— Что ещё за глупости ты придумала? — строго спросила мама Эмиля.

Лина захихикала.

— Идите все со мной, — повторила она.

И все пошли. Все, кто был на пиру в Катхульте. Лина шествовала впереди, а остальные шагали за ней гуськом. И всю дорогу до кладовой все слышали, что она как-то чудно? хихикает. Она распахнула тяжёлую дверь и переступила через высокий порог кладовой. Все последовали за ней.

В кладовой она остановилась перед большим шкафом, с усмешкой раскрыла его дверцы и указала на среднюю полку, где мама Эмиля обычно хранила колбасу.

Колбасы там не было. Зато там был Эмиль. Он спал. Он лежал на горе колбасных шкурок и спал, и его мама была этому так рада, что можно было подумать, она нашла в шкафу золотой слиток. Не важно, что Эмиль съел всю колбасу! Маме в миллион раз приятнее было увидеть на полке Эмиля, чем несколько килограммов колбасы. Да и папе тоже.

— Вон лежит Эмиль! — пропищала сестрёнка Ида. — Он не превратился в курицу… Пока ещё…

Подумать только, что мальчик, до отказа набитый колбасой, может сделать стольких людей счастливыми! Так что в конце концов пир всё же удался на славу. Мама Эмиля нашла на полке под шкурками маленький кусочек колбасы, который Эмиль, видно, не заметил. Его получила, к великой своей радости, фру Петрель. И все остальные, хоть и остались без колбасы, не уехали с хутора голодными. Они ели грудинку, телячьи отбивные, биточки, маринованную селёдку, селёдочный салат, тушёные овощи, пудинги, копчёного угря, и всего этого — до отвала.

Наступил вечер, но было не темно — голубые сумерки окутали Лённебергу и весь Смоланд. Папа Эмиля спустил флаг на флагштоке. А рядом стояли Эмиль и сестрёнка Ида и глядели, как он ползёт вниз.

Пир кончился. Все стали разъезжаться по домам. Последней уехала в своей бричке фру Петрель. Эмиль и сестрёнка Ида ещё долго слышали стук копыт её лошади.

— Надеюсь, она обрадуется моему крысёнку, — задумчиво сказал Эмиль.

— Какому крысёнку? — удивилась Ида.

— Тому, которого я сунул ей в сумку, — объяснил Эмиль.

— Зачем ты это сделал? — спросила сестрёнка Ида.

— Пожалел его, — сказал Эмиль. — За всю свою жизнь он только и видел, что шкаф с колбасой. Я решил, что ему пора увидеть мир.

— Ты думаешь, фру Петрель ему обрадуется? — с сомнением спросила сестрёнка Ида.

— Ещё бы! — заверил её Эмиль.

Итак, 10 июня Эмиль поднял на флагшток сестрёнку Иду и съел всю колбасу, приготовленную для гостей. Но может, тебе хочется знать, что произошло в…

ВОСКРЕСЕНЬЕ, 8 ИЮЛЯ,

когда Эмиль…

Альфред очень любил детей. Особенно Эмиля. Эмиль много шалил и был озорником, но Альфреда это не огорчало. Он смастерил Эмилю прекрасное деревянное ружьё, точь-в-точь как настоящее, но только, конечно, оно не стреляло. А всё-таки Эмиль целился, кричал «бах, бах», и воробьи до того пугались, что по нескольку дней не залетали на хутор. Эмиль так любил своё ружьё, что без него не ложился в постель. «Где мой ружарик?!» — кричал он и сердился, когда мама по ошибке приносила ему вместо ружарика кепарик. «Да не кепарик! Ружарик! Без него спать не буду». И выходило по-его.

Да, что и говорить, Эмиль любил своё ружьё, но ещё больше ружья он любил Альфреда, который смастерил ему это ружьё. Поэтому неудивительно, что Эмиль плакал, когда Альфред отправился в Хультсфред на военные сборы. Ты, может, не знаешь, что такое военные сборы? Это специальные занятия, на которых учат воевать. Все парни из Лённеберги и со всех остальных деревень проходили такие сборы, чтобы потом, если надо будет, стать солдатами.

— Как нарочно, сборы назначили на те дни, когда нам сено возить, — ворчал папа Эмиля.

Он был недоволен, что Альфреда не будет на хуторе во время сенокоса. Но, к сожалению, не папа Эмиля, а король и генералы решали, когда парням из Лённеберги отправляться в Хультсфред, чтобы стать солдатами.

Конечно, как только обучение закончится — а в те далёкие годы оно длилось недолго, — Альфреда отпустят домой. Так что настоящей причины для слёз у Эмиля не было. Но всё же он плакал. Лина тоже плакала. Ведь не один Эмиль любил Альфреда.

Сам Альфред не плакал. Он с радостью ехал в Хультсфред — там всегда можно здорово повеселиться. И когда бричка тронулась, он усмехнулся и запел, чтобы утешить остающихся.

Но что? он пел, они так и не расслышали, потому что Лина заревела в голос, да и бричка вскоре исчезла за поворотом дороги.

Мама Эмиля попыталась утешить Лину.

— Не огорчайся, Лина, — сказала она. — Потерпи немного, восьмого июля в Хультсфреде будет праздник, мы с тобой туда съездим, вот и повидаешься с Альфредом.

— Я тоже хочу поехать в Хультсфред! — сказал Эмиль. — Я тоже хочу повеселиться и повидать Альфреда!

— И я тоже, — сказала сестрёнка Ида.