«Приключения, Фантастика» 1991 № 06

– Нет, не годится… – вяло проговорил Николай. В голове у него стоял дым, смрад. Думалось лишь об одном.

– Да не психуй ты, не все же он их уволокет, ну две, три, а может, вообще, одну тока!

– Не пойдет, нет, – Николай боролся с собой, голос его пресекался, звучал квело, – да и все равно рано еще, сам знаешь.

– Ну, это не твоя забота!

Витюня, почуяв слабину, счел, что разговор закончен, и хлопнул Николая по спине.

– Все будет в самом лучшем виде, не отчаивайся, Колек!

Николаю захотелось врезать Витюне в рожу, под правый глаз, чтобы установить наконец симметрию на ней. Но зная, что от размаха упадет сам, стоял на месте, руки тряпками болтались вдоль тела.

– Э-э-э-х-э… – выдохнул он и уныло мотнул головой. Витюня осклабился, бросился назад в прихожую, на ходу толкнув ногой дверь в комнату. Та, скрипнув, неохотно распахнулась.

– Пошли!

Парень сделал вид, что вытирает ноги о скомканный протертый половичок в прихожей, потоптался и побрел за Витюней. Ему было не по себе. Но это быстро прошло. Увидев полку, он оживился, глаза засияли внутренним светом. Он не стал приседать перед полкой на корточки, а отошел на два шага назад, согнулся в поясе, заложив одну руку за спину, другой упираясь в поставленный на пол «дипломат», и уставился на книги.

«Брюки боится помять, пижон!» – злобно подумал Николай и поглядел на свои штаны, в которых спал, наверное, дней пять кряду. На них стрелка угадывалась с трудом, да и была, по сути дела, не стрелкой, а так – какой-то темной жирной линией, оставленной неизвестно кем на серединах брючин. Он сидел на диване, стараясь сдержать нервную дрожь, пробегающую от левого виска через все лицо, вниз, к шее, к нарывающей там тонкой дерганой жилке.

А Витюня хлопотал около покупателя и не знал, куда руки деть: то удовлетворенно потирал ими перед своим сизым носом, то прятал назад, за спину, но и там продолжалась суетливая игра коротких отекших пальцев.

Парень оказался шустрым.

– Вот эти бы я взял… – начал он уверенно, не ожидая возражений.

– Одну! – твердым голосом оборвал гостя Николай. Парень недоуменно уставился на сидящего. В комнате повисла тишина. Витюня с лицом, выражающим отчаянную тоску, крутил указательным пальцем у виска. Нужно было разрядить обстановку, но…

– Одну, – повторил Николай. Решительность уже оставила его, и он, опустив глаза, принялся разглядывать что-то несуществующее под ногами на полу.

Парень покачал головой, перевел взгляд на Витюню. Тот разводил руками, но в то же время успокаивающе кивал: «Ничего, все уладится, не спеши».

– Тогда вот эту, – в руках у парня оказалась книга в дорогом, прекрасно сохранившемся черном переплете.

Николай поднял голову и исподлобья уставился на руки покупателя. В них была зажата «Жизнь двенадцати цезарей» Гая Светония Транквилла. Парень выбрал явно не лучшее из содержимого полки. «Ладно, лишь бы сейчас ожить, перетерпеть утро, а там наверстаем», – без особого воодушевления подумал Николай. Парень ждал. Нужно было что-то сказать, но Николай не знал что.

– Экх-мэ-э! – прочистил горло Витюня. – Червонец!

Слова его прозвучали как-то излишне уверенно, выдавая в Витюне человека, не знающего цены товара. И парень не замедлил воспользоваться этим.

– Нет, больше пяти дать не могу.

В его голосе были участие и сожаление, но «что поделать рад бы, ребята, да большего она и не стоит». Николай захлебнулся от обиды – на черном рынке такую вещь с руками бы оторвали за четвертной. Парень, несмотря на молодость и внешнюю застенчивость, показал себя хватом.

– Ставь на место и уматывай! – раздраженно буркнул Николай и отвернулся к стене, к «ведьме». Муха как ни в чем не бывало продолжала сидеть на ее носу и не спешила закончить свой утренний туалет.

Времени не существовало, застывший миг длился нескончаемо.

Парень растерянно шагнул к выходу, но Витюня заслонил ему дверь своим могучим торсом.

– Ну, чего ты, в натуре? – сипел он. – Ну, давай семь, и порядок, ну, в натуре?! Мы же интеллигентные люди!

Витюня нервничал, книга была в его руках, и он настырно тыкал ею в нос молодому человеку, так что тому приходилось отодвигать голову назад, закидывая вверх костистый подбородок. Видно, задетый тоном Николая и чувствуя, что без него все равно дело не обойдется, парень метнул недобрый взгляд в сторону хозяина, процедил:

– Пять!

Витюня метался глазами от одного к другому. Растеряный, ошеломленный, но несдающийся, он искал выход из положения.

– Ладно, годится! – наконец выкрикнул радостно, будто его осенило. – Пошли! Коляня, я мигом, не отчаивайся!

– Книгу оставь, падла! – в бессильной ярости сорвался на крик Николай, но опоздал – дверь захлопнулась.

Без взмаха, коротким ударом ладони хлестнул он по ведьмачьему носу и почувствовал под рукой противную мокроту раздавленной твари. Нос стал еще отвратительнее, гаже – теперь на нем красовалась бугристая желто-зеленая бородавка с двухкопеечную монету. Николай уткнулся лицом в колени и заплакал. Это был не плач даже, а просто сухое содрогание тела, внутренний душевный озноб, истерика без слез.