«Приключения, Фантастика» 1993 № 04

Возвышенная площадка с причудливо-уродливыми ограждениями обрывалась крутым, выдающимся вперёд раздвоенным мостом-уступом. Это сооружение нависало над тем рвом, в который Ивану так и не удалось попасть. А во рву копошилась та самая, знакомая Ивану мерзость. Причем копошилась она как-то оживленно, возбужденно, совсем не так вяло и сомнамбулически как у стены со скобами. Но и мерзость Ивану была неинтересна. Его внимание привлекало другое.

За каждой колонной, на ступенях, на сводах-этажах, напоминающих индийские храмы, везде и всюду, словно в кошмарном оцепенении стояли двуногие, двурукие, напоминающие издали… но всё же не люди. Стояли Существа уродливо-страшные, не похожие друг на друга, но вместе с тем сходные своим уродством. Они явно были мыслящими, в отличие от тех, тварей, что наполняли ров. Не верилось, что разум мог сам, по велению Творца, облечься в подобную плоть.

В глубине колоннады царил густейший мрак. Но именно оттуда раздались первые приглушенные звуки, именно там началось движение — странное движение на фоне всеобщей, какой-то потусторонней оцепенелости. Еле слышные заунывные звуки странной и дикой мелодии донеслись до Ивана. И он не мог разобрать, что это за инструменты, он никогда не слышал подобного. Звуки сопровождались нарастающими придыханиями, подвываниями, уханиями… Из тьмы медленно выступало нечто белое, влекомое двумя серо-зелёными тенями.

Иван затаил дух.

Он уже догадывался, что это, точнее, кто это. Но не мог поверить глазам. Два монстра-здоровяка, чрезвычайно уродливых, похожих на тех, что были в пустыне вели обнаженную прекрасную женщину. Один из них чудовищной когтистой лапой удерживал пленницу за её светлорусые волосы, а другой сжимал локоть. Насколько была хороша она, настолько отвратительны были монстры. Их слизистая сырая кожа зеленовато-серых переливающихся оттенков вызывала омерзение. На гадкие морды не хотелось смотреть. Упористые птичьи лапы, казалось, раздирали огромными когтями плиты. Но не они привлекли внимание Ивана. А только она. Одна она.

Это была Прекрасная Елена. Аленка!

И монстры медленно, но неотвратимо, под завывания дикой потусторонней музыки и уханья, охи, сопенье сотен оцепенелых уродов вели её к уступу над пропастью. Ничего хорошего от всего этого ожидать не приходилось.

Огненно-красные, жёлтые, зелёные языки чудовищ вырывались из пастей и клювов, взлетали вверх, будто языки подземного адского пламени. Прожорливые гадины ждали добычи.

У Ивана сердце сдавило обручем. То, что должно было произойти в ближайшие минуты, а может быть, и секунды, не вызывало у него сомнений. Эти изверги собираются столкнуть Алену в ров. И не имеет ни малейшего значения, с какой целью они это делают: в жертву ли её приносят своим тупым и жестоким богам-истуканам, подкармливают ли своих любимцев-чудищ, развлекаются ли подобным не самым гуманным образом — Ивану было плевать на внешний флер. Но он ещё не решил, что делать.

А тем временем монстры медленно, в ритмах ритуально-магической музыки, извиваясь и припадая на корявые лапы, жутко скалясь и тараща глаза, вели Алену на заклание.

Ритмы нарастали, движение убыстрялось. Дробный стук, который Иван поначалу принял за случайные посторонние звуки, неожиданно органично влился в дикарскую музыку, стал громче, дробнее — теперь было видно, что это тысячи оцепенелых, словно загипнотизированных или зомбированных уродцев выбивали дробь собственными зубами. Постукивание переходило в клацанье, становилось почти оглушительным — одновременно размыкались и смыкались тысячи челюстей, стекленели жёлтые и яро-красные глаза, ещё большее оцепенение сковывало члены каждого в разношерстной толпе.

— И-и-й!!! — прорезал воздух высокий и вместе с тем хрипловатый звук.

Повторился через несколько секунд. И снова, опять стал накладываться на клацанье, вплетаться в ритмы.

Это был непостижимый дьявольский ритуал. Психополе гнетущим удушающим прессом пронизывало каждую кроху пространства. Тысячи сатанинских отродий, пребывающих в оцепенелом экстазе, испускали вовне волны ненависти, злобы, мстительности, нетерпимости. Не каждый смог бы оставаться долго в этой атмосфере исступляющей чёрной энергии.

Нелюди! Твари!! Гадины!!! — билось у Ивана в мозгу. Он знал, что нельзя медлить ни секунды, но оцепенение захватывало и его. Оно было страшнее любой трясины. Оно чём-то напоминало воздействие мощнейших психотронных генераторов, применявшихся на Земле ещё с середины XX века, но запрещенных к началу XXШ-го. Полное подавление собственного «я», полная власть над личностью. Практически над любой, за редчайшим исключением.

Но Иван и был тем исключением.

Где верный меч?!

Где лучемёт?!

Ничего, кроме голых рук!

Иван наливался силой. Злил самого себя. Изнежился! Обабился! Размяк!

Забыл, что он десантник-смертник, что его дело лезть в самое пекло, к черту на рога, идти на смерть! Стал много рассуждать да философствовать, вместо того, чтобы дело делать… Ничего. Они ещё узнают, кто чего стоит. Иван превратился в стальной клинок, дрожащий от напряжения, готовности разить, в молнию, ещё миг, ещё…