«Приключения, Фантастика» 1993 № 04

Но Ивану не удалось ничего толком разглядеть, потому что прямо на него, по широкому каменному ходу-лабиринту нёсся шестирукий краснокожий монстр метра в три ростом, с приплюснутым лбом, узкими злющими глазами и редкими зубами в широченной пасти. Монстр словно мельница размахивал своими руками-лопастями-крыльями, в которых были зажаты ножи, молотя, цепи. Это был просто какой-то живой всесокрушающий таран.

— Назад!

Иван отпихнул Алену. И прыгнул вперёд. Надо было перехватить инициативу. С размаху он пнул сапогом в нижнюю челюсть краснокожего голема.

Вторым ударом выбил из руки молот, еле успел увернуться; от ножей… И обрушил молот прямо на колено монстра. Он сам не ожидал, что так случится — но нога монстра отскочила, будто была из обожженной глины — с грохотом, треском, без крови. Монстр рухнул на руки и шестиножкой побежал по проходу прочь.

Иван вздохнул. Отбросил ненужное орудие.

— Ты думаешь, он испугался тебя? — ехидно прозвучало в мозгу.

— Да, я так думаю, — ответил Иван.

— И ошибаешься. Это ничто! Это — даже не мертвец! Это кусок глины, преображенный мною в бойца, понимаешь?

— Нет!

— Сейчас поймешь.

Иван увидел, как глиняная шестиножка резко развернулась и, поднимая клубы пыли, побежала на него. Движения голема были кукольными, неживыми.

— Сейчас он убьет тебя!

— Так для этого ты меня выручал, Авварон?!

— Иван, спаси меня!!!

Пронзительный крик Алены заставил его обернуться. Иван глазам не поверил — карлик-колдун в своем чёрном балахоне, припадая на левую ногу, опираясь на кривую чёрную клюку, тащил Алену за руку по лабиринту, тащил безжалостно и властно.

— Стой, нечисть!

Иван в пять прыжков настиг обоих, споткнулся, упал. Когда он приподнял лицо, Авварона не было видно. Лишь Алена стояла, привалившись к стене, стирая со щеки слезинку.

— Где он?! — спросил Иван.

— Я ничего не понимаю! Он растворился в воздухе.

— Он мог бы тебя поднять и перенести на любое расстояние, не прикасаясь к тебе и пальцем! Но почему…

Шестиногий-шестирукий голем подполз к Ивану, к его ногам, и рассыпался в прах. От него осталась лишь куча глины.

— Этот подлый колдун снова улизнул! Он просто сбежал! — заорал Иван.

— Успокойся, — попросила Алена жалобным голосом. Она была бледной, напуганной.

— Что же ты с кем попало за ручку прогуливаешься, милая моя? — попытался обратить всё в шутку Иван.

— Да у него не ручка, а клешня! Как ухватил, я подумала — оторвет. И вдобавок оцепенение какое-то нашло… странно. Я что-то кричала, да?!

— Было дело.

Иван присел на камень, пнул сапогом по иссохшейся куче глины. На големов и прочую нежить ему было плевать. А вот с подлецом Аввароном он бы посчитался, да где теперь искать колдуна-крысеныша! Вот незадача! Но распутывать клубок надо, ничего не поделаешь.

Он нежно притронулся к её ноге ладонью, провёл вниз, еле касаясь кончиками пальцев трепетно-жгучей кожи.

— Присядь!

Алена послушно опустилась рядом с ним. Вопросительно заглянула в глаза.

— Давай всё сначала, — Проговорил Иван. — Про сон, Полигон, фильтры, тридцатый век…

— Тридцать первый, — поправила его Алена.

— Пусть будет по-твоему, тридцать первый. Расскажи мне обо всем без спешки. Иначе нам никогда не разобраться в этой чертовой путанице. Соберись и расскажи всё, что знаешь, я тебя очень прошу.

Алена надолго прильнула к нему, сопела в ухо, вздрагивала. Ей было тяжело, очень тяжело, и Иван это чувствовал каждой клеточкой тела. И всё же она пересилила слабость.

— Туман, понимаешь, туман! Я всё словно сквозь пыльное, мутное стекло вижу. И не всё, это я вру, а то лишь, что всплывает в памяти. И потом, Иван, ты же не веришь мне, я всё вижу! Ты веришь этой поганой твари, этому гадкому горбуну! А ведь он испугался меня. Ты заметил?!

Иван кивнул.

— Да, он себя как-то странно вел, хотя я слышал только его голос. Я его не видел… лишь в последний момент он открылся. И тут же исчез.

— Нет! Он именно испугался меня. А почему?

— Почему?

— Потому что я в отличие от тебя кое-что знаю про него. И не только про него. Он боится разоблачёния, Иван. Это всегда было так. Вспомни земную историю — сколько всяких благодетелей и доброжелателей было, а? Скольким доверялись не то что люди отдельные, а целые народы. И всегда под масками гуманистов, поводырей народных, демократов, перестройщиков общества, Иван, таилась всякая сволочь, преследующая одну цель — уничтожение и разграбление. Сколькие строили своё счастье и благополучие на костях тысяч и миллионов! Чего они боялись больше всего? Разоблачёния! Понять зло и обличить его — это уже половина победы, Иван.

— Хорошо, хорошо, я с тобой согласен, — сказал Иван, — но сейчас нам надо о другом поговорить. Философствовать будем потом, когда вернемся.

Алена горько улыбнулась.

— Ничегошеньки ты не понял, Ваня. Ну ладно. Спрашивай. Так у тебя лучше получится.

— Расскажи всё про Полигон. С самого начала!