«Приключения, Фантастика» 1995 № 02

Оказалось, что рукописи через границу возить нельзя. Наверное поэтому меня и Макгрегори взяли на заметку в ФБР. Но мы все-таки передали рукопись Белову. Об этом можно написать отдельный бестселлер. Но кто бы мог подумать, что это повлечет за собой такие последствия? Однажды я пришел домой и увидел, что все в моей конуре перевернуто вверх дном. Тоже самое было с квартирой Макгрегори. Потом появились эти парни со здоровенными маховиками и стали с их помощью интересоваться, где мы прячем русского и его прибор. И как этим придуркам объяснить, что они ведут войну с русским привидением. Напоследок явились гориллы из ЦРУ и задали те же самые вопросы тем же самым способом.

Да я видел этого русского всего только раз! Они подъехали на несвежем «линкольне» (19250 — потому и запомнил, я каждую пятидесятую машину запоминаю), за рулем сидел черный детина, которого русский называл то ли Бартоломью, то ли Варфоломей. Я заправил их, немного подшаманил карбюратор, а потом русский попросил меня отправить эту злополучную папку по указанному адресу и дал в приданое за ней три тысячи долларов. Я за такие деньги отправил бы ее хоть в Антарктиду. Но я собственными глазами видел, как их «линкольн» буквально исчез, испарился, не отъехав и мили от бензоколонки Пиллиджа. Я так и подумал, что это либо инопланетяне, либо речь идет о новом оружии русских. Белов выслал мне фотографию своего друга, но, наверное, я так и не узнаю — он это был или нет, потому что не испытываю желания встречаться еще раз с ублюдками из ЦРУ, ФБР или еще откуда-нибудь. Мы с Макгрегори решили уехать.

Макгрегори сказал, что души умерших, прежде чем предстать перед Судом Божим, три дня находятся на земле, прощаются, потом недельку смотрят: как там живут праведники, а затем на целый месяц погружаются в ад, «где будет стон и скрежет зубов». Так вот, Макгрегори считает, что нашего русского сослали на землю вместо ада. Что-то он тут должен был сделать. И вместо агонизирующей России его отправили в процветающую Америку. Макгрегори сам себе возражает: если Земля — это и есть ад, то половину людей отсюда можно вообще не забирать. Я с ним не согласен по двум причинам: во-первых, моя мама всегда мне говорила, что хороших людей больше, просто глупых не меньше; во-вторых, я даже представить себе боюсь, что русский прибор валяется сейчас где-то в прерии, и думаю, что русского послали «прибрать за собой» Но вы теперь разбирайтесь в этом сами. За мной заехал Макгрегори.

Джон Линк. 9 июня 1994 года. Канзас

ЧАСТЬ I

1

Бросив учительствовать, я метнулся за большими заработками, пытаясь догнать ушлых и деловых друзей. Но получалось, что я либо мелко посредничал, либо ненадолго прилипал к какому-либо предприятию. Так и несло меня в хвосте этой неожиданной скачки за личным благосостоянием, за призрачным всеобщим благоденствием. А круговорот затягивал все сильнее и сильнее. Частые пьянки, непрекращающиеся телефонные звонки, беспрестанная беготня и лавина информации, вертеп в купленной с трудом однокомнатной квартире, десятки тренированных для такой жизни женщин, передвижная гордость — зачуханный «мерседес», использование половины словарного запаса на разговоры о деньгах и ценах — вот он непосильный труд русского коммерсанта. Зато с каким сознанием собственного трудолюбия, ощущением усталости я мог выкрикнуть в лицо каждому: а ты попробуй, заработай! И вечером можно войти в свой дом или в дом любого другого себе подобного, и вокруг будет клубиться богема, и пениться полноводными реками шампанское.

Иногда я читал или слышал, что есть среди нас какие-то страдающие принципами и заботами о судьбах страны. Даже писать-то такое коробит! В жизни, я вам скажу, таких встречать не приходилось. Бывало, при непосвященных кто-нибудь и заводит разговор о благотворительности и созидательной деятельности, так это только, чтобы выглядеть лучше и не выпячивать, как молодежь, воспитанного в краткие сроки личного эгоизма. Или какой-нибудь дурак вложил деньги в музыку или театр, крупно подзалетел и все убытки назвал меценатством и благотворительностью. Если же кто-то и отстегнет чуть-чуть на задрипанную больничку, детдом или детсад, и даже если из чистосердечных побуждений (уж совсем деньги некуда девать, совесть ли зашевелилась), так эти деньги в свое время у этих же больничек, детдомов, детсадов и «оттенили».

«Деньги — это не цель, а средство», — говорили мы, а получалось, что это и цель, и средство, и оправдание, и смысл, а для кого-то — итог жизни. И плюньте в это зеркало, если я в общем и целом не прав. Ведь мы измеряли деньгами величину собственного достоинства…