Приключения Фарго

— Забыла сказать: я поосновательнее порылась в подростковых годах Кинга. Нашла блог, который ведет бывший репортер «Нью-Йорк таймс». Эта женщина утверждает, что во время интервью три года назад она задала Кингу вопрос, который ему не понравился. Свирепо посмотрев на нее, он прервал интервью. Два дня спустя ее уволили. С тех пор она не может найти официальную работу как журналист. Кинг вставил ее во все черные списки.

Реми спросила:

— О чем она его спросила?

— Спросила, почему в школьные годы у него была кличка «Адольф».

— И все? — спросил Сэм.

— Все.

Венди сказала:

— Мы уже знаем, что Льюис Кинг только назывался нацистом, а Чарли ничего общего с этим не имел, так за что его…

— Дети есть дети, — ответила Реми. — Только подумайте: Льюис Кинг практически отсутствовал в жизни Чарли с самых ранних лет. Мало того — куда бы Чарли ни пошел, его везде безжалостно дразнили за нацистские корни. С нашей точки зрения, это не так уж страшно, но для ребенка, для подростка… Сэм, возможно, это больное место Кинга. Тогда он был обидчивым ребенком, у которого не было никакой власти. Теперь он обидчивый миллиардер, и власти у него больше, чем у некоторых глав государств.

Сэм задумался. Он кивнул Питу, и тот включил микрофон.

— Прошу прощения, Чарли. Так на чем мы остановились? А, да, ларец. Вы сказали, что в нем монета или груда костей, верно?

— Верно.

— Для чего они были нужны вашему отцу? Какие-то тайные оккультные нацистские причины? Что-то, о чем мечтали Гиммлер с Адольфом?

— Заткнитесь, Фарго!

— Ваш папаша охотился за этим всю жизнь. Почему вы так уверены, что у него не было связей с какой-нибудь послевоенной тайной нацистской организацией?

— Предупреждаю вас… Заткните пасть!

— Ради этого вам нужен Золотой Человек, Чарли? Пытаетесь закончить то, что не успел ваш папочка — любитель гусиного шага?

Из микрофона послышались звуки тяжелых ударов по чему-то деревянному, затем шум помех.

Некоторое время спустя на линии вновь послышался голос Кинга:

— Я не нацист!

— Яблочко никогда не падает далеко от яблоньки, Чарли. Случилось, я думаю, вот что. Во время экспедиции 1938 года ваш отец узнал о существовании Теуранга. После войны семья переезжает в Америку, где он продолжил ваше нацистское воспитание. Для ваших извращенных умов Теуранг — нечто вроде Святого Грааля. Льюис сгинул, пытаясь отыскать его, но он хорошо обучил вас. И вы не намерены…

— Эта сволочь! Этот идиот! Он бросил мою мать в Германии и валандался черт знает где, а потом то же самое проделал здесь! Мама выпивает целый флакон пилюль, а он даже не потрудился явиться на похороны. Он убил ее, и у него не хватило порядочности приехать!

«Добрый чудаковатый старина Льюис»! Да ему было плевать, что о нем говорят, и он не мог понять, почему это тревожит меня. Каждый день, каждый чертов день я должен был слушать, как шепчутся у меня за спиной и встречают меня «Хайль Гитлер!», чтоб его! А я все равно побил их всех! Всех побил! Теперь я каждого из них могу купить и продать.

Думаете, я ищу Золотого Человека из-за отца? Думаете, я сознаю свой сыновний долг? Курам на смех! Когда эта штука попадет ко мне в руки, я растопчу ее в пыль! И, если есть Бог на небе, отец это увидит! — Кинг помолчал и принужденно усмехнулся. — К тому же вы оба с самого первого дня были у меня бельмом на глазу. Будь я проклят, если вы заберете то, что принадлежит мне по праву.

Сэм ответил не сразу. Один взгляд на Реми сказал ему, что они думают об одном и том же: им было ужасно жаль маленького Чарлза Кинга. Но Кинг давно вырос, и его безумное стремление отомстить давно умершему отцу унесло немало жизней.

Сэм сказал:

— Так вот в чем дело? Детская истерика? Кинг, вы убивали, похищали и обращали людей в рабство. Вы социопат.

— Фарго, вы не знаете, что вы…

— Я знаю, что сделали вы. И знаю, что еще вы способны сделать, прежде чем все это закончится. Я обещаю вам, Кинг: мы не только постараемся уберечь от вас Золотого Человека, мы сделаем все, чтобы вы за свои преступления оказались в тюрьме.

— Фарго, а ну послушайте! Я убью…

Сэм протянул руку и отключил связь. Воцарилась тишина.

Все вокруг рабочего стола молчали. Потом Сельма негромко произнесла:

— Что ж, кажется, он немного рассердился.

Такое невероятное преуменьшение сняло напряжение. Все рассмеялись. Когда смех затих, Реми сказала:

— Вопрос вот в чем: если мы сдержим слово, куда попадет Кинг, в тюрьму или в палату с мягкими стенами?

Трисули, Непал