Приключения Филиппа в его странствованиях по свету

— Родители мои не дали мнѣ такого образованія, какъ ваши вамъ, говорила Каролина моей женѣ. — Я знала очень хорошо, что моё мѣсто не здѣсь, если только вы не занеможете, и тогда, вы увидите съ какою радостью я приду. Филиппъ можетъ бывать у меня: для меня видѣть его — блаженство. Но не весело мнѣ будетъ въ вашей гостиной, да и вамъ также видѣть меня тамъ. Милыя дѣти съ удивленіемъ слушаютъ какъ я говорю, и неудивительно; они иногда даже смѣются между собою — господь съ ними! я не обижаюсь. О моёмъ воспитаніи не заботились; меня почти не учили ничему: у папа не было средствъ, а въ сорокъ лѣтъ ужь поздно ходить въ школу. Я починила всё бѣлье Филиппа. Желала бы я, чтобы во Франціи держали его вещи въ такомъ же порядкѣ. Кланяйтесь отъ меня молодой дѣвицѣ. Какъ мнѣ пріятно слышать, что она такая добрая и кроткая! У Филиппа нравъ горячій; но тѣ, кого онъ любитъ, могутъ легко управлять имъ. Вы были его лучшими друзьями и я надѣюсь, что и она тоже будетъ; они могутъ быть счастливы, хотя они очень бѣдны. Но они еще успѣютъ разбогатѣть — не правда ли? Не всѣ богатые счастливы: я это вижу во многихъ знатныхъ домахъ, гдѣ бываетъ сидѣлка Брандонъ, она видитъ всё, только не говоритъ.

Вотъ такимъ образомъ болтала сидѣлка Брандонъ, когда приходила къ намъ. Она обѣдала съ нами и всегда поименно благодарила слугъ, которые служили ей. Дѣтей нашихъ она называла «миссъ» и «мистеръ», и мнѣ кажется, эти юные сатиристы не часто и не зло смѣялись надъ ея странностями. Имъ говорили, что сидѣлка Брандонъ очень добра, что она заботилась о своемъ престарѣломъ отцѣ, что она имѣла большія огорченія и непріятности, что она ухаживала за дядей Филиппомъ, когда онъ былъ очень боленъ и когда многіе побоялись бы подойти къ нему, и что она проводила жизнь, ухаживая за больными и дѣлая добро своимъ ближнимъ.

Въ одинъ день, когда Фирминъ былъ у насъ, намъ случилось прочесть въ газетахъ о пріѣздѣ лорда Рингуда въ Лондонъ. У милорда быль свой собственный большой домъ, въ которомъ онъ не всегда жилъ. Онъ предпочиталъ весёлую жизнь въ гостинницѣ. Рингудскій отель былъ слишкомъ великъ и слишкомъ мраченъ. Ему не захотѣлось одному обѣдать въ столовой, окружонной призрачными изображеніями умершихъ Рингудовъ: его покойнаго сына, юноши, рано скончавшагося, его покойнаго брата въ мундирѣ его времени, самого его, наконецъ, когда онъ былъ еще молодымъ человѣкомъ, собесѣдникомъ Регента и его друзей. — А! на этого молодца я меньше всего люблю смотрѣть, говаривалъ старикъ, хмурясь на свой портретъ, работы Лауренса съ однимъ изъ тѣхъ ругательствъ, которыя украшали разговоры въ его молодости. — Этотъ молодецъ могъ ѣздить верхомъ цѣлый день, спать цѣлую ночь или вовсе не спать; выпивалъ онъ по четыре бутылки и никогда не имѣлъ головной боли. Вотъ каковъ былъ этотъ человѣкъ, какъ говорилъ старый Молборо, смотрящій на свой собственный портретъ. А теперь докторъ и подагра распоряжаются имъ. Живу я кашей и пуддингами, какъ младенецъ. Если я выпью три рюмки хереса, мой буфетчикъ мнѣ грозитъ. Хотя у васъ, молодой человѣкъ, нѣтъ и двухъ пенсовъ въ карманѣ, я охотно перемѣнялся бы съ вами мѣстами. Только вы не захотите, чортъ васъ возьми! вы не захотите,

Подобныя замѣчанія и разговоры своего родственника Филиппъ пересказывалъ мнѣ. Двое-трое нашихъ знакомыхъ въ Лондонѣ очень хорошо передразнивали этого беззубаго, ворчливаго стараго циника. Онъ жилъ великолѣпно и былъ скупъ, имѣлъ запальчивый характеръ, но его легко было водить за носъ; его окружали льстецы и онъ былъ совершенно одинокъ. Онъ имѣлъ старинныя понятія, которыя, кажется, теперь уже вышли изъ моды у знатныхъ людей. Онъ считалъ унизительнымъ ѣздить по желѣзнымъ дорогамъ, и почтовой экипажъ его одинъ изъ послѣднихъ виднѣлся на большихъ дорогахъ. Не только онъ, но и передразнивавшіе его умерли всѣ и только въ нынѣшнемъ году старика Джэкъ Мёммерсъ передразнивалъ его въ кофейной Байя (гдѣ, нѣсколько лѣтъ тому назадъ, его передразниванія принимались съ громкимъ хохотомъ). Въ кофейной была печальная тишина; только трое молодыхъ людей за ближнимъ столомъ сказали:

— Что этотъ старый дуралей ругается? Передразниваетъ лорда Рингуда, а кто онъ такой?

Такъ исчезаютъ и забываются наши имена. Я не забылъ милорда, также какъ не забылъ повара въ моей школѣ, о которомъ, можетъ быть, вамъ слышать неинтересно. Я вижу плѣшивую голову милорда, его орлиный носъ, косматыя брови, высокій бархатный воротникъ, большой чорный ротъ, дрожащую руку и дрожащихъ паразитовъ вокругъ него; могу слышать его голосъ, громкія ругательства и смѣхъ. Вы, нынѣшніе паразиты, кланяетесь другимъ знатнымъ людямъ; а этотъ знатный вельможа, бывшій въ живыхъ еще вчера, умеръ какъ Георгъ IV, какъ Навуходоносоръ.