Приключения французского разведчика в годы первой мировой войны

Она не знала, что подумать. Это всерьез или ловушка? Я легко представил себя на ее месте и даже сегодня спрашиваю себя, как бы поступил я. Но такой потрясающий комический актер как Мюллер выразил в своих глазах такое удивительное оцепенение, так восхитительно сыграл роль мужчины, влюбившегося с первого взгляда, что усыпил подозрения баронессы.

— Ну, хорошо, — сказала она, — но как все это воспримет шеф? Мне придется сообщить ему об этом. И именно на меня обрушится весь его гнев. Да, в хорошее положение вы меня поставили.

— Он успокоится, — вмешался, наконец, Мюллер. Вместо одного агента у него будут двое, вот и все.

— У вас странная манера устраивать чужие дела и брать на себя чужие обязанности, сударь, — произнесла баронесса, высокомерно уставившись на него. — Откуда мне знать, искренни ли вы, не подготовил ли ваш друг нам ловушку. Вы вполне можете оказаться французским агентом или швейцарским полицейским.

Он ответил ей со всей чистосердечностью: — Поверьте, Мадемуазель, что даже если бы я был либо тем, либо другим, ваше очарование заставило бы меня забыть о моем долге и всех моих обязанностях.

И, не теряя времени, он тут же вывалил на нее тысячу грубоватых шуток, которые не прошли мимо своей цели, так как немного позже красавица разразилась взрывами хохота, совершенно пренебрегая больным, который немного ревновал, так как она уже чаще смотрела не на него, а на его друга Мюллера.

Фон Шнайд отреагировал на эту новость жестокой вспышкой гнева, заявив, что мое поведение было «unverantwortlich»[30] и сопротивлялся целых два дня. Затем он встретился с Мюллером, который сумел также очаровать его, возможно, действительно той двусмысленностью, которая была в его характере, и они стали превосходными друзьями.

— Итак, — сказал я себе с некоторой меланхолией, — завтра или послезавтра именно Мюллер будет с ней пить шампанское.

Мюллера послали в Марсель, в Порт-Вандр и в Бордо чтобы собрать некоторые сведения о наших колониальных войсках. Он совершил поездку чтобы увидеть Порт-Вандр и Бордо, где раньше не бывал, и провел два дня в Париже, в то время как в министерстве или в Главном штабе для него написали отчет, в котором во много раз были преувеличены боевой потенциал и значение колониальных войск, а также количество туземцев, сражающихся под нашими знаменами. Но так как это было слишком хорошо, чтобы длиться долго, он возвратился с гениальной идеей, о которой я не могу сказать, была ли она плодом его фантазии или воображения капитана Дюма. У него якобы было, объяснил он фон Шнайду, несколько товарищей, готовых создать маленькую группу саботажников и совершать во Франции диверсии на объектах, которые им укажут. Немцы попали впросак, хотя команда Мюллер всегда действовала с самой большой фантазией. Она ни разу не сумела разрушить ни одного инженерного сооружения, ни один склад, на которых ему указывали, но зато катастрофы происходили в самые неожиданные моменты и во всех концах национальной территории, не исключая Северной Африки. Каждый раз, когда происходила какая-то авария, у капитана Дюма благодаря отсрочке в двенадцать суток, навязанной прессе цензурой, было время, чтобы предупредить Мюллера, который в тот же или на следующий день сообщал немцам о покушении, взрыве, разрушении. К примеру, несколькими неделями позже произошла катастрофа в туннеле в Модане, что на некоторое время заблокировало наше дорожное сообщение с Италией. Мюллер цинично приписал эту диверсию себе, что принесло немаленькую сумму наличных денег в кассу капитана Дюма, который на них и не рассчитывал. Я знал еще о других авариях, которые принесли Мюллеру славу, а Второму бюро дополнительные доходы.

Глава 15. Большая удача

Все мои агенты были в движении: трое или четверо из них постоянно были в Германии, и такой кругооборот приводил к тому, что я получал по пять-шесть донесений в месяц.

Однажды просматривая объявления моей базельской газеты, я узнал, что продается балдахин. Шмидт даже добавил слово «dringend»[31]. Я как раз был в Берне. Тремя часами позже я позвонил в его дверь.

— Ах! Он вам очень обрадуется! — воскликнула его жена, открывая дверь, — со вчерашнего дня он уже не может усидеть на месте.

Но, узнав мой голос, он прибежал из глубины своей спальни.

— Баварский горный корпус уехал вчера утром; граница закрыта даже для снабженцев, но таможенник, которого я знаю в Сен-Луи, все же смог мне рассказать, что поезда следуют безостановочно друг за другом по мостам через Рейн; все идут на восток. Хорошая работа, да?

Он засиял от радости, но потом забеспокоился:

— Что они затевают, эти чертовы «боши»? Они собираются вышибить дверь, открытую где-то на востоке. Вы увидите, они доберутся до Индии!